Глава 9 Плиты, придавившие геологию

Не то, что мните вы, природа:

Не слепок, не бездушный лик —

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык...

Они не видят и не слышат,

Живут в сем мире, как впотьмах,

Для них и солнцы, знать, не дышат, И жизни нет в морских волнах...

Не их вина: пойми, коль может, Органа жизнь глухонемой!

Души его, ах! не встревожит И голос матери самой!..

Федор Тютчев

Погоня за новизной

Человечество стремится в космос, но знает ли оно свою родную планету? Случайно ли почти все народы и мыслители издавна называли ее матерью? Мы обязаны ей жизнью своей, но знаем ли, как она живет?

Могли ли появиться на мертвой планете живые организмы? Почему растут горы, блуждают по континентам моря, возникают прекрасные кристаллы и месторождения полезных ископаемых?

Во второй половине XX века появилась теория, которая, по мнению многих специалистов, объясняет все основные особенности динамики Земли. Остается только развивать ее в деталях. Вот высказывание авторитетного советского геолога академика В.Е. Хайна. Полтора десятилетия назад он писал:

«В геологии... произошла настоящая научная революция. Появилась новая теория развития земной коры, получившая название «тектоники литосферных плит»...

За короткий срок эта новая теория, сформулированная в основном американскими и английскими геофизиками и геологами, обросла солидными доказательствами... Ныне во всем мире она завоевала статус ведущей геологической теории...

И только в нашей стране новая теория была встречена настороженно, а поначалу в некоторых кругах даже враждебно... До сих пор печатаются резко направленные против тектоники плит статьи, книги».

К концу века в нашей стране произошел невиданный упадок производства, научной мысли. По-видимому, это способствовало тому, что глобальная плитотектоника — создание западных ученых — выступила в роли неопровержимой истины. Ее срочно ввели в учебники для средней и высшей школы как новейшую и прогрессивную, единственно верную.

Сейчас вряд ли кто-нибудь, кроме геолога «старой закалки», отдает себе отчет в том, что это — научный миф XX века.

Четверть века назад известный советский геолог, член-корреспондент АН СССР Н.Б. Вассоевич с возмущением рассказал мне о том, что в МГУ студенты и аспиранты освистали профессора В.В. Белоусова, критиковавшего глобальную тектонику плит.

Я был в недоумении:

— Почему же начинающим геологам не объяснили, что гипотез и теорий в науках о Земле множество? Модные идеи редко бывают лучшими. И вы сами, ученый с мировым именем, создатель учений о ритмичных флишевых слоях и о происхождении нефти, почему вы не разъясняете своим студентам, что это — не более чем гипотеза?

Ответ был неожиданным:

— Вы наивный человек. Меня сочтут ретроградом, еще и освистают.

Оказывается, не слишком оригинальная заморская идея прочно завладела умами наших интеллектуалов. Говорю — не оригинальная, потому что уже тогда был хорошо знаком с теорией А. Вегенера о движении материков и беседовал с отечественным ее разработчиком, учеником и другом В.И. Вернадского Борисом Леонидовичем Личковым.

«Классические» мобилисты разрабатывали сложную и достаточно убедительную концепцию перемещения материков и островных дуг, но не плит. Гигантские глыбы континентов обладают характерными особенностями строения, динамики, состава, истории, принципиально отличаясь от земной коры, подстилающей океаны. Плитотектоника этого не учитывает. Таково ее принципиальное отличие от теории Вегенера.

Тектоника плит уподобляет земную кору ледяному полю в полярном море, разбитому трещинами, с вмороженными глыбами айсбергов. (Сходство усугубляется тем, что подстилает земную кору более вязкая податливая астеносфера, в которую глубоко погружены континенты.) Но такое упрощение не учитывает важного факта: айсберги — это обломки ледников, сползающих в море. По строению, составу и происхождению они не похожи на ледяные поля, которые «вымораживаются» из морской или речной воды.

Земная кора разделяется на два глобальных типа: континентальную и океаническую. А в плитах они объединены. Но такая несуразность не смутила тех, кто с восторгом принял эту гипотезу. Почему?

Проще всего сослаться на погоню за новизной. Популяризаторы науки с некоторых пор гоняются за сенсациями, сколь бы сомнительными они ни были. Да и ученых подчас поражает неожиданная (для них) идея. Хотя о горизонтальном перемещении материков писали многие ученые, включая «отца геологии» Чарлза Лайеля. Он отдал предпочтение вертикальным движениям земной коры, не отрицая и горизонтальные.

Многие тысячи геологов, основательно изучившие все континенты, пройдя их вдоль и поперек, на бесчисленном количестве фактов убедились в правильности его выводов. В начале XX века А. Вегенер опубликовал работу, где доказывал возможность горизонтального дрейфа махериков. Его теория была нова, хотя и в ней признавался приоритет вертикальных движений земной коры, определяющих геологические особенности континентов.

Почему же плитотектонику восторженно восприняли не только учащиеся или дилетанты, но и большинство специалистов?

...Американские и английские ученые в конце XIX века приступили к изучению океанического дна. Они бороздили моря и океаны, собирая образцы со дна, буря скважины, «просматривая» геофизическими приборами недоступные подводные недра.

Выяснилось, что рельеф океанического дна изборожден большими и малыми морщинами, трещинами, рассечен гигантскими «шрамами» — рифтами. Одна из них протягивается с севера на юг через середину Атлантического океана и переходит в Индийский. Вдоль рифтов располагаются подводные горные хребты, вулканы. Возникло предположение, что здесь раздвигается земная кора, а зияющая «рана» постоянно заполняется все новыми порциями застывающей магмы.

Небольшое пояснение. В современной геологии разделяют литосферу, каменную оболочку, и земную кору. Первая на глубинах от 50 км (под океанами) до 200 км (под континентами) переходит в более пластичный ослабленный слой — астеносферу. Литосфера включает земную кору и верхнюю часть мантии планеты. Под океанами земная кора имеет мощность (толщину) 5—10 км, под континентами — от 35 до 80 км. Между этими двумя разновидностями существует переходная зона, где наиболее часты землетрясения и цунами, вулканические извержения.

Теоретики дополнительно использовали измерения намагниченности горных пород, интенсивности теплового потока из недр, сейсмические профили, показывающие изменения плотности слоев и характер их залегания. Постоянно уточнялись границы плит, возникали новые варианты гипотез об их перемещениях. Силы, сдвигающие плиты, по-прежнему остаются проблематичными.

Геофизики Р. Дитц, Г. Хесс, Д. Мэтьюс, С. Ранкорн и некоторые другие перешли к глобальным обобщениям. Они попытались, опираясь на данные морской геологии, объяснить закономерности динамики земной коры и развития основных форм рельефа. Были опубликованы статьи, посвященные новой глобальной тектонической гипотезе. Международный симпозиум по этой проблеме провели в 1962 году в Англии.

В СССР эти работы не замалчивались (странно, что это запамятовал академик Хайн). В 1966 году у нас издали солидный сборник «Дрейф континентов. Горизонтальные движения земной коры». В предисловии советский геолог Е.Н. Люстих отметил: «Гипотеза дрейфа стала ведущей за рубежом не столько благодаря глубоким научным исследованиям ее сторонников, сколько в результате настойчивой шумной пропаганды».

Очень верное замечание. Об этом я мог судить по собственному опыту. Один из сотрудников журнала «Знание — сила» в то же время написал хвалебный очерк о глобальной плитотектонике. Я предложил умерить восторги, на что автор возразил с усмешкой:

— Старик, наше дело — ошеломить и взбудоражить, а не разбираться в научных тонкостях. Главное — прокукарекать, а взойдет солнце или нет, не наше дело. Пусть специалисты разбираются.

Как популяризатор и публицист он был отчасти прав. Не дело журналистам выяснять истину в научных проблемах. Но и не его дело давать оценки гипотезам и теориям. Научно-популярные издания — важный инструмент обмена идеями. Он должен быть чист от субъективных мнений.

И еще. Изучая природу, не следует доверять первому впечатлению и гипотезам, возникшим при дефиците информации.

В случае с плитотектоникой оказалось именно так. Она основана преимущественно на материалах морской геологии. Специалисты принялись ее утверждать в глобальном масштабе, подбирая соответствующие факты. Ученые словно забыли, что на континентах проведены несравненно более детальные исследования, которые обобщали многие выдающиеся естествоиспытатели.

Суть глобальной плитотектоники академик В.Е. Хайн объяснил так: «Литосфера, состоящая из коры и непосредственно подстилающей ее верхней части мантии, разделена на крупные плиты, движущиеся в горизонтальном направлении со скоростью 20 сантиметров в год и на расстояния в тысячи километров. Плиты расходятся, сближаются, скользят относительно друг друга, и именно на их границах рождаются горы, происходят землетрясения и вулканические извержения, образуются рудные месторождения, залежи нефти и газа».

Эта статья была опубликована на гребне волны «перестройки и гласности» в газете «Правда». Партийные идеологи поддержали В.Е. Хайна. Так в науках о Земле проявилась линия Горбачева — Яковлева, ориентированная на Запад. Писали о гонениях на инакомыслие, приводя в пример и историю с плитотектоникой. Словно не издавались у нас объемистые работы: «Проблемы перемещения материков» (1963), «Проблемы глобальной плитотектоники» (1973), «Новая глобальная тектоника» (1974) и многие другие.

Противник этой концепции В.В. Белоусов в работе «Основы геотектоники» (1975) изложил ее суть, признав, что она «привлекает наше внимание к кругу новых вопросов, изучение которых будет продолжаться». И отметил: «В самой прямолинейной логике новой концепции содержится определенная подкупающая с первого взгляда красота». Он предложил не поддаваться магии моды, а учитывать великие достижения геологов прошлого, в частности отечественных.

Ответ Хайна был прост: «Сталинский период воспитал в нас убеждение, что все новое и передовое должно обязательно родиться в нашей стране». И на геологическом фронте началось тотальное наступление на «почвенников». А в идеологической войне все средства хороши, включая замалчивание и искажение фактов.

В СССР наука подвергалась идеологическому давлению. Порой оно не позволяло пробиваться росткам новых идей. Хотя об этом наговорили немало глупостей и лжи. Например, что у нас запрещали кибернетику. Да, некоторые антисоветские высказывания Н. Винера отвергались (справедливо). Но даже такие его работы издавались, хотя И с пометкой «Для научных библиотек». А техническая кибернетика у нас развивалась на высоком уровне, что доказывают успешные запуски космических ракет.

С генетикой тоже было непросто. Упоминают трагическую гибель в заключении Н.И. Вавилова. Но не отмечают, что он был академиком АН СССР и ВАСХНИЛ, директором двух научно-исследовательских институтов, членом высших органов государственной власти ВЦИК и ЦИК СССР, получил возможность в трудные для страны годы путешествовать по всем континентам, собирая образцы семян растений и обосновывая закон гомологических рядов в наследственной изменчивости организмов. Пострадал он не за свои научные взгляды (кстати, он рекомендовал Т.Д. Лысенко в академики как крупного селекционера).

Однако спору нет, идеологи марксизма-ленинизма, превратив учение в догму, ущемляли свободу научной мысли. В этом мне довелось убедиться на собственном опыте. Разрабатывая учение о техносфере, пришлось жестоко столкнуться с цензурой. То же происходило с сочинениями на экологические и религиозные темы.

У многих отечественных ученых сформировался внутренний протест против подобных ограничений, придирок, запретов. Когда сняли цензуру, они бросились в другую крайность, отрицая даже все хорошее, что было при социализме, в упоении идеями далеко не лучшего качества.

Решающий эксперимент

В нашей стране пробурена глубочайшая в мире Кольская сверхглубокая скважина. Ее запроектировали в середине 60-х годов, когда началось шумное победоносное шествие глобальной плитотекто-ники по страницам популярных изданий.

Одним из разработчиков проекта Кольской сверхглубокой был В.В. Белоусов. Идея глубокого бурения для теоретических целей была обоснована в нашей стране еще до Великой Отечественной войны. На Западе расходы на глубокое бурение непременно предполагали выгоду, наиболее быструю практическую пользу: для поисков и добычи нефти и газа.

Бурить Кольскую сверхглубокую начали в 1970 году. Место для нее выбрали там, где на поверхность выходят горные породы возрастом более двух миллиардолетий. По геофизическим данным, на глубине 3—4 км должны были встретиться древнейшие породы — архейские. Ниже 7 км предполагался базальтовый слой, образующий нижнюю часть земной коры.

Океаническая кора состоит из маломощного слоя осадков и «базальтового» основания (его геофизические свойства соответствуют одноименной горной породе). На континентах осадки нередко образуют мощные толщи, ниже залегает слой гранитов и подобных им пород, прошедших переплавку в горниле недр, а уж затем идет «базальтовый», нигде еще не вскрытый буровыми скважинами. Кольская в этом отношении должна была быть первой.

Она миновала глубину 4 км, не встретив архейских пород. Был пройден семи-, а там и десятикилометровый рубеж. Базальтового слоя не обнаружили. Геофизические профили показывали горизонтальное залегание слоев, а оказалось, что они располагаются наклонно.

Все глубже и очевидней вскрывалось вопиющее противоречие между модной теорией и достоверными фактами. Континентальная кора не походила на плиту. Но популяризаторы и ученые предпочитали обходить острую тему. Агитационный гипноз был сильнее фактов. Интеллектуалы предпочитали обсуждать привлекательную идею, а не обдумывать достижения — сенсационные! — решающего эксперимента. Все глуше звучали сообщения о материалах Кольской сверхглубокой.

Этот пример раскрывает особенность науки второй половины XX века. Что предпочтительней: факты или гипотезы? Сообщения специалистов или околонаучная пропаганда? Был и политический аспект: достижения каких ученых весомее — советских или буржуазных? Бредовая постановка вопроса отражала идеологическое противостояние двух систем.

В подлинной науке главные критерии — объективность, доказанность фактов, логика выводов. В жизни вышло иначе: результаты эксперимента на Кольской сверхглубокой скважине были замолчаны в угоду научному мифу.

Сторонники плитотектоники болезненно относятся к критике в ее адрес, а то и препятствуют публикации подобных материалов, какими бы обоснованными они ни были.

Мне довелось беседовать с геофизиком, доктором физико-математических наук Н.И. Павленковой. Она обработала данные сейсмического зондирования глубоких недр до глубины 700 км, полученные по результатам ядерных подземных взрывов. Оказалось: нет четкого деления на монолитную каменную оболочку и нижележащую ослабленную, пластичную или текучую астеносферу. Обнаруживаются сложные структуры, не похожие на плиты, плавающие на полужидком субстрате.

Под континентами прослеживаются «корни», уходящие на глубину до 400 км, чего нет под океанами. По словам Н.И. Павленковой: «Не обнаружено признаков конвективных круговоротов в мантии, предполагаемых пли-тотектоникой. Вместо них — слоистая структура».

Это мнение подтверждается фактами. Казалось бы, сведения, добытые в результате сверхглубокого бурения и глубинного сейсмического зондирования, должны дать новый импульс теоретическим исследованиям, пробудить творческую активность специалистов, заставить усомниться в популярной гипотезе, ставшей догмой. Этого не произошло.

Вспомним завет мудрого Мишеля Монтеня: «Природа — руководитель кроткий, но в такой же мере разумный и справедливый. Нужно проникнуть в природу вещей и тщательно рассмотреть, чего она требует. Я всячески стараюсь идти по ее следу, который мы запутали всевозможными искусственно протоптанными тропинками».

...Евангелие предлагает узнавать лжепророков по делам их. В науке практика обычно является критерием истины. Но тогда поклонники плитотектоники должны были бы испытать глубокое разочарование: за три десятилетия господства этой теории на ее основе не было никаких достижений. Не улучшились прогнозы землетрясений, не открыты месторождения полезных ископаемых. Почему же она популярна?

Прежде всего потому, что вошла в многочисленные учебники, о ней восторженно писали многие специалисты, журналисты. К этому добавились и политические факторы. Хотя успех советских геологов получил высокую оценку президента Международной комиссии по литосфере профессора из Германии К. Фукса:

«В Кольской сверхглубокой были сделаны неожиданные открытия, и это очень большая помощь для исследователей земных недр... Глубинные исследования, проводимые в России, дали импульс для инициирования работ в этом направлении во всем мире».

Кольская сверхглубокая доказала, что глобальная модель плит литосферы существенно расходится с действительностью. «Базальтовый» слой оказался — по крайней мере, для ряда регионов — все той же преображенной в глубоких горизонтах толщей, которая формировалась в биосфере.

Как выяснилось, земная кора даже на больших глубинах живет активно. Подземные горячие сильно минерализованные воды и там работают в полную силу: переносят по трещинам и слоям, выщелачивая в одних местах и накапливая в других, различные химические элементы. Так образуются рудные залежи.

Подтвердились теоретические выводы В.И. Вернадского и А.Е. Ферсмана о жизни литосферы, происхождении минералов и роли живых существ в геологических процессах. Согласно данным геохимии состав, строение, динамика земной коры во многом определяются постоянным притоком лучистой солнечной энергии в биосферу, которая включает и каменную оболочку (область былых биосфер, по Вернадскому).

Удивительно, как достоверные сведения не желают принимать во внимание сторонники плитотектоники! Они полагают, что литосферу движут гипотетические круговороты в сверхплотной мантии благодаря именно глубинной энергии. Такой механизм придуман только для того, чтобы как-то обосновать выдвинутую концепцию. Хотя гипотеза, основанная на гипотезе, вдвое сомнительна.

Учение о биосфере противоречит представлениям о динамике Земли, которые утверждает глобальная плито-тектоника. Это чрезвычайно важно сознавать и учитывать. Безусловно, одна скважина, даже уникальная, еще не дает основания судить о динамике литосферы на всем земном шаре. Но она подтверждает одни геологические теории и опровергает другие. С этим надо считаться.

Перемещаются ли плиты, объединяющие земную кору континентального и океанического типа? По-видимому, нет. Перемещаются ли материки? Да. Надо ли отбросить плитотектонику? Вряд ли. Океаническая земная кора напоминает систему плит. Но континентальная — ни в коей мере. В ней идет постоянный обмен веществ, действуют круговороты воды и химических элементов, преобладают вертикальные движения.

Как перемещаются материки и островные дуги? Разгадка буквально на поверхности. Они постоянно разрушаются, а гигантские массы твердых и растворенных веществ переносятся на континентальный склон. За многие миллионолетия вся суша оказалась бы на дне Мирового океана, если бы не действовали круговороты земной коры. Ими движет энергия биосферы, пронизанной солнечными лучами.

Перемещаются материки и острова, подобно грандиозным амебам. Об этом явлении я писал много раз в статьях и книгах. Никакого отзыва нет, даже критики. Молчание — лучший способ борьбы с неудобными идеями.

Наконец, вспомним о практической пользе геологических теорий.

До Гражданской войны большинство полезных ископаемых в Россию ввозили из-за рубежа. Затем страна оказалась в блокаде и вынуждена была обходиться в основном собственными природными и интеллектуальными ресурсами. В кратчайшие сроки наши геологи обследовали огромные территории, преимущественно труднодоступные и неведомые. Были открыты тысячи месторождений разнообразных полезных ископаемых.

Только наивный человек может предположить, что эти достижения сделали бродяги-романтики. Миллионам туристов и альпинистов не удается открыть хотя бы несколько более или менее богатых залежей ценных руд. Но мало открыть. Требуется разведать месторождение, подсчитать запасы руды, выяснить ее качество и условия залегания.

Месторождения полезных ископаемых не найдешь и не разведаешь без надежных теорий. В СССР геологическими поисками руководили ученые с мировыми именами, поэтому и достижения были грандиозными: Курская магнитная аномалия, золото Колымы, алмазы Якутии, месторождения редких металлов Забайкалья, урановые — Средней Азии, калийные соли Белоруссии, нефть Татарии, газ и нефть Западной Сибири...

Нигде в мире в труднейших условиях не было столь ошеломляюще быстро сделано такое количество грандиозных открытий!

В 60-е годы энтузиасты глобальной плитотектоники уверяли, что благодаря их рекомендациям будут найдены залежи полезных ископаемых. А результат? Нулевой. Какие же теоретические идеи предпочесть: новомодные бесплодные или традиционные плодотворные?

...Во второй половине XX века ученые продемонстрировали печальное единомыслие. Они предпочитают проторенные пути научной мысли, умозрительные схемы, избегая творческих исканий и пренебрегая реалиями удивительного мира, создавшего и пронизывающего нас.

Земля живая или мертвая?

В античности Землю обожествляли в образе Геи. В Средние века ее уподобляли животному: леса — волосы, скалы — кости, вулканы — нарывы, землетрясения — судороги. При чем тут наука? Для биолога живая планета — нелепость. В какую категорию организмов ее отнести? Животное, растение, гриб? Или микроб?

Доводы справедливые. Однако приходится выбирать между механизмом и организмом, между мертвым и живым. Вернадский называл биокосными телами почву и биосферу. В переводе получается — «живомертвые». Как это понимать? В нашем организме тоже имеются кристаллы, а то и камешки. Выходит, мы тоже «биокосные»?

Логично считать механической систему с принудительной динамикой, лишенную обмена веществ и возможности развиваться, а также порождать живые существа. У организма — противоположные свойства.

Как с таких позиций характеризовать наше родное небесное тело?

Всю Землю целиком, с глубокими недрами, считать живой нет веских оснований. Однако на ее поверхности идет интенсивный и постоянный обмен веществ между тремя оболочками — воздушной, водной и каменной. Солнечная энергия здесь аккумулируется, порождая и усложняя минералы и горные породы при участии микробов, животных, растений, грибов.

Ну а как же быть с порождением себе подобных?

Если земные организмы сформировались в пределах биосферы, то именно она — божественная Гея! — сотворила их.

Интересный факт. Словом «биосфера» Ламарк назвал сферический живой организм. Огромное количество простейших имеют округлую форму. Они-то, как можно предположить, и возникли на заре геологической истории.

Биологи, изучая эволюцию животных и растений, отвлекаются от среды, в которой она протекает. Они углубляются в микродебри генетики, пытаясь отыскать ответы на загадки бытия, словно органические молекулы, образующие двойную спираль, и все организмы (включая самих ученых) могут появляться на свет и жить вне биосферы!

Но если биосфера живая, то как она породила организмы? Можно ли считать ее разумной, проявлением творящей природы? А что есть жизнь и разум на Земле и во Вселенной? Если это изначальные качества Мироздания, то оно должно быть вечным. Однако научные данные, как принято считать, определяют даты появления биосферы, возраст Земли и Вселенной. Или все это — научная мифология? Попытаемся выяснить.

«Приходится допустить, что начала жизни в том космосе, который мы наблюдаем, не было, поскольку не было начала этого космоса. Жизнь вечна постольку, поскольку вечен космос, и передавалась всегда биогенезом. То, что верно для десятков и сотен миллионов лет, протекших от архейской эры и до наших дней, верно и для всего бесчисленного хода времени космических периодов истории Земли. Верно и для всей Вселенной». Так утверждал В.И. Вернадский.

Было это сказано давно. Тогда имелось немного сведений о древнейших горных породах и об их возрасте. И космогонические взгляды с тех пор изменились: наибольшей популярностью пользуется теория Большого взрыва Вселенной (метагалактики). Астрофизики продолжают выяснять дату этого события. Мнения расходятся. В целом цифры охватывают приблизительно 15—20 миллиардов лет.

Достаточно ли этого для эволюции живого вещества — последовательного усложнения организации, структуры? Или на стадии одноклеточных организмы развивались быстрее, чем позже? Они — самые приспособленные. В стремительной смене поколений у них появляются новые признаки, увеличивается разнообразие... С одним важным уточнением: оно растет на одном уровне сложности. А у нас идет речь об «альпинистах эволюции», штурмующих новые и новые высоты.

Увеличение разнообразия и сложности — разные показатели. Факты свидетельствуют: многоклеточные появились не менее чем через 2 млрд лет эволюции одноклеточных. Впрочем, следует сделать еще один шаг в прошлое и попытаться выяснить, когда все-таки могли появиться на Земле одноклеточные?

Полвека назад возникновение жизни датировали 2 миллиардами лет. Затем были найдены остатки живых организмов в породах возрастом 2,6; 3,0; 3,3; 3,8 млрд лет. Академик Б.С. Соколов предполагает существование фотосинтезирующих организмов — фундамента современной биосферы — около 4,2 млрд лет назад. Значит, если верить данным абсолютной геохронологии, при возрасте Земли в 4,5 млрд лет, на химическую эволюцию «пред-жизни» остается катастрофически мало времени!

Но миф о зарождении живых организмов в океане или теплом пруду неправдоподобен. В жидкой среде химические элементы соединяются в разнообразных комбинациях, но так же легко распадаются, не образуя устойчивых структур. Ничего подобного не удалось сделать за более чем сто лет в результате миллионов лабораторных опытов.

Создание многоклеточного организма из одноклеточного заняло не менее трех миллиардолетий. Сколько же требуется времени для синтеза одноклеточных, каждый из которых сложнее комплекса заводов, работающих непрерывно? И это еще упрощенное сравнение.

Жизнь могла возникнуть на Земле за десятки или сотни миллиардов лет. Для этого надо получить доказательства столь долгого существования нашей планеты и, конечно, всего Мироздания. То же касается гипотезы появления бактерий на земном шаре из космоса (панспермия). Ведь они должны были где-то возникнуть.

А если жизнь и разум присущи Вселенной как неотъемлемые признаки (подобно пространству, времени, энергии, веществу), то надо обосновать возможность бесконечной и вечной Вселенной.

Циолковский, исходя из этой идеи, предположил: при неизбежности эволюции разумные силы Вселенной должны были достичь поистине всемогущества, вплоть до стадии зажигателей звезд.

Существует немало научных работ, посвященных поискам наших собратьев по разуму во Вселенной. Практически все они исходят из предположения, будто высший разум на планете Земля принадлежит человеку, а нечто подобное может быть на других небесных телах. В нашей стране одним из пионеров этой темы был известный астрофизик И.С. Шкловский, в США — К. Саган.

Оптимизм астрономов, ловящих чуткими «ушами» гигантских приборов сигналы инопланетян, пошел на убыль. Хотя прокатывается бум сообщений об НЛО и контактах на Земле с космическими пришельцами. Этот массовый психоз усугубляют кинофильмы об инопланетных монстрах и космических войнах, а также проделки шутников, тайно выписывающих на полях геометрические фигуры.

В предисловии к монографии «Поиски жизни во Вселенной» (1983) американские ученые Д. Голдсмит и Т. Оуэн вопрошают: «Как и где можно надеяться обнаружить во Вселенной живых существ, подобных нам? Содержит ли наша галактика миллионы более высокоразвитых цивилизаций, чем наша? Или в ней в лучшем случае есть лишь несколько планет с относительно простыми формами жизни?»

Ученые исходят из обыденных представлений о сущности жизни и разума. Им хотелось бы обнаружить в космических просторах живых существ, подобных нам (пусть даже внешне причудливых), создавших сходную техническую цивилизацию. Так проявляется убеждение, будто жизнь и разум — явления редчайшие в мироздании, для появления и эволюции которых требуются уникальные условия на планетах земного типа. Космос в научной картине выглядит как хорошо отлаженная (кем? зачем? когда? почему?!) сверхсложная машина.

В древних мифах преобладал образ Космоса как живого разумного организма. Об этом писал и Платон. По мере успехов астрономических исследований ученые перестали рассуждать о живой и разумной Вселенной. Гипотеза Большого взрыва окончательно подорвала основы органического взгляда на Вселенную, ибо взрывы не порождают, а уничтожают жизнь.

Безответно посылая радиосигналы в космическое пространство, безуспешно пытаясь услышать ответ собратьев по разуму, астрофизики все чаще стали склоняться к мысли, что наша родная планета как носительница жизни и разума одинока во Вселенной. Тогда каждый из нас имеет все основания повторить вслед за Лермонтовым: «И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, Такая пустая и глупая шутка». Теряют смысл отдельные искорки разума, случайно вспыхивающие где-то во Вселенной, чтобы вскоре угаснуть.

Против этого возражал К.Э. Циолковский, веря в существование Воли Вселенной. Доказательств он не приводил: научным методом сделать это невозможно. Все зависит в первую очередь от исходных предпосылок: что считать живым телом, разумной системой? Если ориентироваться на земные формы живых организмов, то вывод будет один, а если предположить нечто иное, что тогда?

Воображение подсказывает образ мыслящего океана из фантастического романа С. Лема «Солярис» или разумной космической туманности, как в сочинении английского астрофизика Ф. Хойла (кстати, некоторые научные труды он писал вместе с Н.Ч. Викрамасингхе, высказывание которого приведем ниже).

Есть идея более реалистичная: биосфера нашей планеты — глобальный организм, наделенный душой. Об этом писал, в частности, Тейяр де Шарден. В таком случае в каждом земном существе, в каждом из нас присутствует частичка Духа Земли.

В чем он выражается, как проявляется? Дух Земли — понятие философско-религиозное. Научное мировоззрение имеет отношение к тому, что способен осмыслить ум человека. Но можно ли постичь то, что превышает наши возможности: Разум Земли, Вселенной (Бога)?

А если мы находимся в живой, тонко организованной биосфере, пронизанной Духом Земли? Мы — творения ее, наделенные частицей ее жизни, разума, одухотворенные солнечной энергией. Мы состоим из земного праха, воды, газов атмосферы, а движет нами преобразованная лучистая энергия Солнца.

Разум наш организован в соответствии с комплексом земной и космической информации, а значит, несет в себе отсвет, говоря словами Циолковского, неведомых разумных сил Вселенной. Человеческий интеллект сформировался под интенсивным воздействием информации, поступающей извне. В хаотичной среде ничего подобного не могло бы произойти; она порождает безумие.

Биосфера — не только взаимодействующие оболочки планеты и живое вещество. Она — информационная система колоссальной мощности. Ее можно назвать геоинтеллектом — не только живой, но и разумной Геей. Она, в свою очередь, является частью космоинтеллекта. Также есть биоинтеллект (животных) и техноинтеллект (компьютеров).

Если материально человек — частица биосферы, то духовно — частица био-, гео- и космоинтеллекта.

Это предположение, а тем более — утверждение может показаться новой мифологией. Попытаюсь более конкретно раскрыть данную тему в популярной форме.

Жизнь, память, разум Геи

На Луне нет литосферы континентального и океанического типов, нет горных систем, хребтов и межгорных впадин, платформенных равнин и активных геосинклиналей, нет, по-видимому, и скоплений полезных ископаемых.

Сторонник господства в мире механических закономерностей объяснит различие облика двух небесных тел просто: благодаря своей массе Земля обзавелась атмосферой и гидросферой. Они находятся в постоянном движении, разрушая земную кору. Перемещаются горизонтально плиты литосферы. Вот и все!

Но тогда у нас давно была бы планета Океан. Поверхность суши в среднем разрушается со скоростью 1 метр за 10 тысяч лет (твердый сток, растворы, воздушная эрозия). Из-за морской абразии береговая линия отступает со средней скоростью 10 м за 10 тысяч лет. Выходит, через десяток-другой миллионолетий все континенты будут срезаны напрочь ниже уровня Мирового океана!

Это не манипуляция цифрами. На мертвой планете так бы и было. Выходит, уже лик Земли указывает на то, что она живет своеобразно, а не существует как механическая система.

Если бы планета подчинялась только действию сил гравитации и осевого вращения (ротации), то она стала бы симметричной. Этого нет. Симметрия на нашем небесном теле устойчиво нарушается (проявляется диссимметрия). На это первым указал Вернадский, подчеркнув, что такое явление отличает живые организмы от неживых, косных.

Подобно земной коре, и кора головного мозга человека обладает функциональной диссимметрией: одно полушарие (обычно правое) «заведует» преимущественно рассудочной деятельностью, другое — эмоциональной. У планеты Земля океаническое полушарие (основную часть его занимает Тихий океан) более инертное, менее информативное, чем континентальное, представленное Евразией, Африкой, Австралией.

В земной коре существуют складчатые зоны (словно извилины человеческого мозга). Они образуются при смятии осадочных слоев и насыщены информацией о прежних геологических эпохах. Здесь происходят сложнейшие биохимические и электрические процессы. В результате формируются месторождения полезных ископаемых.

Вспомним эпитеты, прилагаемые к слову «мысль»: золотая, драгоценная, блестящая, кристально чистая. Геологические понятия! А в активных складчатых зонах рождаются залежи золота и многих других минералов; в трещинах и пустотах, где циркулируют подземные воды, растут великолепные самоцветы. Конечно, художественный образ «драгоценных идей» возник без научного подтекста. Но тем знаменательней совпадение.

В Мировом океане таких месторождений нет: господствует водная стихия, содержащая в гигантских количествах растворенные разнообразные вещества, включая золото.

Диссимметрия Земли в геологической истории не уменьшалась, как бывает у косных тел, а проявлялась все более четко. Планета обретала полноту жизни и все более мощную глобальную систему памяти — неотъемлемую часть любого интеллекта — земную кору.

Естественный минерал, кристалл — сгусток информации. Хороший специалист по множеству признаков определяет, в какой обстановке формировался кристалл, на каких глубинах, как взаимодействовал с соседями, как складывалась его дальнейшая судьба.

А можно ли прочесть что-нибудь, если нет соответствующей толковой записи? Если данный объект не содержит информации? В земной коре бесчисленное множество минералов: прочных, как алмаз, яхонт или горный хрусталь; эфемерных, как снежинки или многие минералы почв. Есть горные массивы, километровые по мощности толщи пород, внедрения магм... Вся земная кора — система разновременной памяти планеты.

Такая «память» непохожа на человеческую, а Геоинтеллект несопоставим с мозгом, который способен не только накапливать и хранить, но также перерабатывать, использовать информацию.

Инертная память, запечатленная в слоистых горных породах, лишена смысла, если нет дополнительной активной интеллектуальной системы, способной читать великую каменную летопись Земли. Такой системой можно считать человечество. Оно сформировалось не просто в биосфере, но и благодаря ее творческому потенциалу.

Более полутора столетий назад профессор Г. Щуровский писал: «Все части органических тел, составляя целое, живут, а, будучи отделены от него, умирают. Так минералы, взятые порознь, оторванные от своего целого, от материка, представляются нам массами вещества без жизни, без движения, нередко без физиономии, определенно выраженной. Но те же минералы в совокупности со своим целым, в материке, выказывают жизненные действия... Мировая жизнь горит и в безмолвном бытии минерала».

В XX веке укоренились представления о Земле как сгустке косной материи, существующей по законам физики, химии, механики. Советский геоморфолог А. Девдариани был одним из немногих, утверждавших иное:

«За много сотен миллионов лет до появления жизни на Земле начало действовать передающее звено грандиознейшей из всех известных в настоящее время систем передачи информации. Передаваемые по этой системе сообщения о событиях геологического прошлого преобразовывались в сигналы, носителями которых служат состав, строение и свойства горных пород и заключенных в них остатков организмов. Эти носители сигналов образуют земную кору, которая представляется, таким образом, как запоминающее устройство колоссальной емкости».

Любое запоминающее устройство имеет смысл в том случае, если существует нечто, способное воспользоваться этой информацией (иначе ее бессмысленно так называть). Ну а какой был смысл в памяти Земли до того, как возникли науки о Земле? Может ли сама планета использовать информацию, накопленную в земной коре?

Да, может. На земной поверхности постоянно идут химические синтезы. Они перерабатывают ранее созданные породы, вещество которых включается в биологические и геологические круговороты. Об этом давно все знают. Но до сих пор не учитывают очевидное обстоятельство: данные процессы не только материальны (связаны с трансформацией вещества и энергии), но и одновременно — информационны.

Соединения, имеющиеся в почвах и горных породах, превращаются в более сложные (биогенные) и элементарные (вода, газы). Такое использование информации (сложности), освоение «сигналов из прошлого», можно считать активным проявление Геоинтеллекта. Постоянно, повсюду на земной поверхности, в недрах, в атмосфере, Мировом океане, реках и озерах, в подземных водах и почвах происходят не просто физико-химические превращения, но и осуществляется в одних местах накопление, в других — переработка, в третьих — рассеивание информации.

Не стану утверждать, будто выстраивается теория Геоинтеллекта. Можно говорить лишь о гипотезе. Более основательно один ее важный аспект рассмотрен в моей книге «Распознавание в природе и природа распознавания» (Минск, 1988). Но это лишь первые шаги в неведомое, где ожидают нас не только новые открытия, но и трудные блуждания в лабиринтах фактов.

Неразумный Homo sapiens

История взаимоотношений человека с его создавшей, вскормившей, наделившей разумом биосферой не внушает оптимизма. Миллиарды лет в лоне земной природы усложнялись, совершенствовались организмы, пока не появился человек, способный творить новый мир. И что в результате?

Религиозный мыслитель и ученый П.А. Флоренский писал: «Трижды преступна хищническая цивилизация, не ведающая ни жалости, ни любви к твари, но ищущая... лишь своей корысти, движимая не желанием помочь природе проявлять сокрытую в ней культуру, но навязывающая, насильственно и условно, внешние формы и внешние цели. Но тем не менее и сквозь кору наложенной на природу цивилизации все же просвечивает, что природа — не безразличная среда технического произвола, хотя до времени она и терпит произвол, а живое подобие человека.

...Насилуя среду, человек насилует себя и, принося в жертву своей корысти природу, приносит самого себя в жертву стихиям, движимым его страстьми».

В то же время он был уверен, что человек — микрокосм, «сумма Мира, сокращенный конспект его; Мир есть раскрытие человека». Да, в своей глубинной сущности любой человек наделен величайшими возможностями, способностью мыслью своей объять все Мироздание и проникнуть в микромир атомного ядра.

В нас присутствует опыт бесчисленных поколений предков: не только пращуров, но и обезьяноподобных существ, рептилий, амфибий, рыб, — и так до одноклеточных, существовавших миллиарды лет назад. От них тянется к каждому из нас непрерываемая нить жизни. В этом смысле человек древен, подобно представителям других видов животных.

Подобные рассуждения могут вызвать недоумение: как они связаны с конкретными поисками месторождений полезных ископаемых и альтернативных источников энергии, с познанием лихорадки погоды и климата, воздействия техники на биосферу, преобразованием природы и судьбой цивилизации?

В том-то и беда, что захлебываясь в бурном потоке информации, занятый насущными делами (а куда от них денешься?), человек — даже руководящий деятель, вершитель судеб миллионов людей — не задумывается о самом важном, быть может, самом важном на свете, к чему его подготавливала мудрая природа, ради чего наделила разумом. Это и есть слепые поводыри слепых из евангельской притчи. Они не способны заметить впереди ни зловонную канаву, ни пропасть.

Когда идут горячие споры о бедах и благах «рыночной экономики», глобализации, информационных технологий и прочих важных вещах, возникает впечатление, будто прокатываются волны мыслей на поверхности сознания. О главнейшем все предпочитают молчать. Впрочем, порой услышишь и нечто апокалипсическое. Так, швед Стуре Юханссон, на которого, как говорится, снизошел некий дух Амбрес, утверждает:

«Наша планета — живое существо с высоким уровнем сознания. Земля корчится от жестоких приступов боли, пронизывающих все ее тело. Разве до нас не доносятся ее крики? Неужели вы не видите, в каком положении она находится? Разве вы не слышите ее мольбы о помощи? Она знаками просит своих детей сжалиться над ней. Но дети, повернувшись спиной к своей матери, продолжают блуждать, спотыкаясь, по запутанному лабиринту, который они сами же для себя создали. Ситуация требует того, чтобы близорукое эгоистическое мышление уступило место пророческой прозорливости. Человеческое существо должно пробудиться от спячки. Оно должно восстать и, оглядевшись вокруг себя, понять, что же происходит. Оно должно действовать, пока еще не поздно. Действовать, пока еще мать-Земля не прихватила своих детей и не исчезла с ними в бездне потока времени».

Такова концепция живой и разумной Геи, страдающей от собственных детей. Впору вспомнить забытое сочинение действительного члена Русского астрономического общества И.В. Виноградова «Теория мирового разума» (1903). В ней он развивал свои нетривиальные идеи о живых небесных телах, обменивающихся между собой сообщениями, связанными не только всемирным тяготением, но и взаимной симпатией.

По его словам: «Человек есть последнее и самое совершенное творение матери-Земли; нам кажется, что он как существо высшее, разумное, совершенно свободен к проявлению своей воли... однако когда вникнем во внутренний смысл его жизни, когда вникнем во все подробности его обстановки, то увидим, что это не господин, а самый преданный раб своей матери-Земли, вполне зависимый от нее и в проявлении своей воли и чувств».

В общем, мысль верная, но требующая принципиального уточнения. В природной среде, в биосфере, дело обстоит именно так. Однако человек создает и укореняет искусственную среду, техносферу, с которой связан физически и духовно. Хотя об этом у И.В. Виноградова ничего не сказано, он прекрасно понимал, что отношения со своей матерью-Землей у рода человеческого далеки от идеальных:

«Как бы разумен ни был человек и как бы ни была свободна его воля, однако он дальше требования земной природы идти не может, иначе повлечет за собою свою собственную погибель. При таких условиях ясно, что нравственность людей коренится в законах самой природы, а не в человеческих измышлениях каких-либо практических начал житейской философии». (Уже в то время, когда это было написано, замечательный ученый и великий человек П.А. Кропоткин обосновал теорию взаимопомощи животных и людей как важнейшего фактора эволюции.)

Более обоснованную концепцию мирового разума предложил Циолковский, отождествив его с абсолютным добром. Он восхищался человеческими возможностями: «Наш труд, мысль побеждают природу и направляют ее по желаемому руслу. Например, обрабатываем землю и получаем обильную пищу, приручаем животных, преобразовываем их и растения, строим дома, дороги, машины, облегчаем ими труд, заставляем работать силы природы, и они увеличивают наши силы в 10, 100, 1000 раз».

По его словам, воля человека целиком зависит от воли Вселенной. И хотя современная Земля и человеческое общество далеки от совершенства, им предстоит совместными усилиями достичь всеобщего процветания: «Есть полное вероятие в том, что воля Космоса и на Земле проявится во всем блеске высочайшего разума».

Подобные воззрения воспринял и Вернадский, высказавший уверенность, что биосфера благодаря научной мысли и труду человека перейдет на более высокий уровень организации, совершенства, превратившись в ноосферу, где господствует разум.

Казалось бы, так и есть. Но в чем проявлялись научные открытия в последние полвека? Почти исключительно — в прогрессе техники. Тут успехи замечательные: радио, телевидение, космические аппараты, атомные электростанции, компьютеры, микроэлектроника... А лучше ли стали мы понимать жизнь нашей планеты?

В 1930-е годы В.И. Вернадский писал, что в науке господствует механистичное мировоззрение, основанное на методах и выводах физико-математических дисциплин. Оно дает формальное, упрощенное представление о реальности, не учитывая существование в мире жизни и разума. Ученый предполагал, что вскоре центральным ядром естествознания и мировоззрения станет учение о биосфере.

...Представим себе: сотни тысяч, миллионы руководителей государств и производств, авторитетных ученых и философов будут исходить из убеждения, что земная цивилизация остается частью живого глобального организма, от состояния которого полностью зависит. Если этот организм наделен элементами разума, то он рано или поздно постарается уничтожить своих внутренних недругов, подобных болезнетворным бактериям. Чтобы сохранить род человеческий, надо согласовать нашу деятельность с законами биосферы. Ибо наш космический дом — живое небесное тело!

Осознание этой истины произвело бы переворот в теории и практике, в экономике и политике, даже в религиозных воззрениях. Пришло бы понимание своей ответственности за ущерб, наносимый животворному лону Геи, в котором обитает человечество.

Увы, такого изменения в сознании современных людей, несущих на себе каинову печать техносферы, ожидать в ближайшее время не приходится. Потребуются страшные катастрофы — природные, техногенные, военные, и тогда те, кто останутся после этого... Вряд ли им будет уготован какой-либо иной исход, кроме дальнейшей деградации.

Потрясет ли кого-то из читателей такая перспектива? Вряд ли. Апокалипсических пророчеств немало было в прошлом, нередки они и сейчас. У людей выработался к ним иммунитет.

Да и что можно предпринять? Структура техносферы сформировалась, СМРАП изощренно воздействуют на людей. Правящие Глобальные Владыки образовали солидный и достаточно монолитный слой, заинтересованный в сохранении общественных систем в нынешнем состоянии под лозунгом «Обогащайтесь!».

Остается в силе проклятье отца Павла Флоренского: «Трижды преступна хищническая цивилизация», именно она разъедает внутренности матери-Земли с постоянно растущей алчностью. Да и мыслимо ли хотя бы приостановить гигантский механизм техносферы?