13.4. Общение с Председателем СО РАН
13.4. Общение с Председателем СО РАН
В 1992 году проходило заседание Президиума Сибирского Отделения РАН, на котором разбиралась деятельность Конструкторско-технологического института монокристаллов. Одним из отмеченных минусов нашей работы было отсутствие фундаментальных исследований. Мне пришлось выступить и сказать, что, во-первых, — наш институт по своему статусу в основном обязан заниматься доведением до технологий разработок академических институтов; а во-вторых, — будучи участником нескольких дискуссий о «фундаментальных» исследованиях, я так и не услышал вразумительного определения «фундаментальности». Если кто-нибудь из присутствующих готов дать это определение, то буду благодарен.
После окончания заседания я подошел к Председателю СО РАН В. А. Коптюгу, он вел заседание, и сказал: «На досуге занимаюсь темой, которая, возможно, подходит под определение фундаментальной, но она не по профилю института. Хотелось бы знать Ваше мнение». Передал ему свою брошюру «Теория относительности — мистификация века» и текст «Обращения» участников 2-й Международной конференции «Проблемы пространства и времени в естествознании» к ученым и работникам просвещения, принятого 20.09.1991 г.
В «Обращении» ученые из России, США, Германии, Великобритании, Италии и других стран, констатировали, что теория относительности тормозит развитие науки и оказывает пагубное влияние на нравственное состояние научного сообщества. Поэтому предлагали отказаться от преподавания данной теории в школе.
Валентин Афанасьевич прочитал «Обращение», бегло просмотрел брошюру и сказал:
— Я не специалист в этой области, не могу судить.
— А зачем преподавать школьникам то, о чем Вы, академик, не можете судить?!
Нам с Вами повезло, мы в школе не учили эту теорию, а в институте Вам, вероятно, тоже не требовалось. Но Вы знаете, что в Академгородке время от времени идут дискуссии о теории относительности, и, если возник вопрос о правомерности преподавания ее в школе, то, я думаю, Вам не составит большого труда освоить то, чему учат школьников, и разобраться с аргументами, изложенными в брошюре.
Спустя недели две встретились вновь, и по моему предложению было решено, что брошюра будет отдана на отзыв академику РАН Баркову Л. М. и член-корр. РАН Раутиану С. Г. Брошюра состоит из несколько частей. Рецензии на первые двадцать страниц, где изложены эксперименты, опровергающие постулат постоянства скорости света, должны стать подспорьем в поиске истины.
Отзывы были получены только благодаря настойчивости Коптюга В. А.. почти через год. Первый отзыв от Раутиана С. Г.
В. А. Коптюгу
Об очерке В. И. Секерина
«Теория относительности — мистификация века»
В очерке B. И. Cекерина содержатся утверждения и соображения трех родов:
1. Соображения физического характера, по крайней мере, с претензией на таковые.
2. Соображения философские и историко-философские.
3. Откровенно публицистические высказывания.
Название очерка, избранное автором, свидетельствует о том, что для него публицистическая сторона важнее научной, действительно, по словарю С. И. Ожегова (22-е изд.,1990г.), мистификация — «Намеренное введение в обман, в заблуждение». В.И.Даль дает иное толкование: «шуточный обман или содержание человека в забавной и длительной ошибке» (1881 г.).
За 110 лет смысл слова изменился и, надо думать, В. И. Секерин имел в виду современное его значение. Поэтому можно говорить не только о публицистической, но и об оскорбительной направленности очерка. Ученый приходит в науку ради добывания Истины, а не ради намеренного обмана. Возводить обвинение в намеренном обмане на людей, пользующихся всеобщим уважением и в научном и в человеческом отношении, значит оскорблять их, оскорблять науку и оскорблять незаслуженно.
Чувство гадливости, начинающееся с названия, не рассеивается, но укрепляется текстом (стр. 3, 5, 33–54). Для меня это тем более неприятно, что в начале нашего знакомства с В. И. Секериным, — более 2О лет тому назад, у меня было о нем иное мнение.
О научной стороне дела. Не считаю необходимым разбор экспериментальных и теоретических результатов, обосновывающих теорию относительности. Такая работа проделана квалифицированными физиками и изложена во многих книгах и учебниках на разных уровнях (глубоко научном, популярно и т. д.). Попытку В. И. Секерина опровергнуть теорию относительности считаю несостоятельной. Это мое мнение наиболее ярко иллюстрируют стр. 28–32 очерка, где обсуждается зависимость массы от скорости и соотношение между массой и энергией. Например, вся критика упомянутого знаменитого соотношения сконцентрирована во фразе: «А определение внутренней энергии связи ядер через дефект масс с помощью формулы эквивалентности массы и энергии — не более чем досужие математические упражнения» (стр. 32). Голословность этой критики очевидна. Тем более забавно читать фразу, которая идет сразу же за цитированной выше: «Приведенный разбор показывает, что постулаты, заложенные в основание теории относительности, противоречат опытным данным» (стр. 32). Цена «приведенного разбора» видна из трех предыдущих фраз.
4.12.92 С.Г.Раутиан
С Раутианом С. Г. задолго до этих событий у меня состоялся по данной теме разговор.
Осенью 1977 года приобрел пятое издание учебного пособия «Оптика» Г. С. Ландсберга. Среди редакторского коллектива увидел знакомое имя. Позвонил по телефону и сказал, что в вышедшем учебнике есть ошибка. Мы встретились.
— Изложение наблюдений над двойными звездами ошибочно. Не наблюдаемые астрономами отклонения от законов Кеплера в движении двойных звезд объясняются не тем, что верен постулат постоянства скорости света, как вслед за де-Ситтером принято считать, а тем, что эти отклонения настолько малы, что при наших технических возможностях видеть их невозможно. Чтобы их наблюдать, разрешающую способность телескопов необходимо повысить примерно на порядок.
Сергей Глебович все это выслушал, проверил формулы и цифры и меланхолично заметил: «Не писать же по этому поводу опровержений!?»
Мое возражение: «Не обманывать же студентов далее», — повисло в воздухе.
После этого в отзыве, вместо извинений за многолетнюю ложь и обман студентов по поводу рассуждений де-Ситтера, и за неполное изложение в учебниках наблюдений О. Рёмера и Д. Бредли, разбора и выводов из них, пассаж с претензией: «Ученый приходит в науку ради добывания Истины, а не ради намеренного обмана. Возводить обвинение в намеренном обмане на людей, пользующихся всеобщим уважением и в научном и в человеческом отношении, значит оскорблять их, оскорблять науку и оскорблять незаслуженно».
А по существу: «Попытку В. И. Секерина опровергнуть теорию относительности считаю несостоятельной».
Не густо! Где же предложение, что пора прекратить «шуточный обман или содержание человека в забавной и длительной ошибке»?
Еще через два месяца получен отзыв от Баркова Л. М., который в то время занимал пост председателя Новосибирского физического общества, за два года до этого ему была передана моя брошюра и просьба, выступить на заседании общества, ответил отказом.
Краткий отзыв
на стр. 6–20 брошюры В. И.Секерина
В конце 20 века говорить о классическом сложении скоростей может только человек совершенно не знакомый с состоянием современной науки. Например, атомная и ядерная физика, физика элементарных частиц, лазерная физика, современная техника измерения расстояний и скоростей в космосе немыслимы без специальной теории относительности Эйнштейна.
Из анализа сигналов от космических объектов, в том числе открытых в последние десятилетия, следует, что с чудовищной точностью скорость света не зависит ни от частоты электромагнитного излучения, ни от скорости источника излучения. Можно только пожалеть автора брошюра, что он не понял объяснения де-Ситтера, с которым согласились все скептики еще в начале века. Возьмем простой и наглядный; пример из физики элементарных частиц, демонстрирующий независимость скорости фотона от скорости источника излучения. Экспериментатор, регистрирующий время прохождения фотона от распада нейтрального пиона, в прямом измерении видит, что фотон, испущенный в направлении движения пиона и в обратное направлении имеют совершенно одинаковые скорости. Другой пример. Специальные эксперименты по поиску гипотетических частиц «тахионов» — частиц, двигающихся со скоростью большей скорости света, дали отрицательный результат. Таких частиц в природе не обнаружили.
Текст, представленный в брошюре и посвященный трактовке экспериментов, касающихся измерения скорости света, написан на уровне столь низком и не научном, что его критика представляется занятием совершенно бессмысленным. Правда, нет худа без добра. Брошюру можно рекомендовать в качестве теста на некомпетентность. Если читатель говорит, что в этой брошюре «что-то есть», то физики он не знает.
Академик Л. М. Барков
03.02.93
Вместо контраргументов по тексту брошюры, академик воздал хвалу теории относительности. «В конце 20 века говорить о классическом сложении скоростей может только человек совершенно не знакомый с состоянием современной науки. Например, атомная и ядерная физика, физика элементарных частиц, лазерная физика, современная техника измерения расстояний и скоростей в космосе немыслимы без специальной теории относительности Эйнштейна».
Учитывая изложенное на первых 20 стр. рецензируемой брошюры, можно спокойно утверждать, что в ХХ веке роль теории относительности в развитии науки и техники — роль мухи или овода на сельскохозяйственных работах.
Еретику, посягнувшему на святое, Барков Л. М. написал: «Можно только пожалеть автора брошюры, что он не понял объяснение де-Ситтера, с которым согласились все скептики еще в начале века».
Для скептиков, понявших, или принявших объяснение де-Ситтера, уместен весьма примечательный случай.
Поздний августовский вечер 1964 года. Мы, тогдашние сотрудники Института ядерной физики: зав. теоретическим отделом профессор Галицкий Виктор Михайлович, его аспирант Володя Якимец и я — лаборант экспериментального отдела, лежим на берегу Обского моря у догорающего костра, вдыхаем перегретый воздух соснового бора и наблюдаем, как на фоне ярких звезд третья ступень ракеты выводит на орбиту очередной советский спутник. Разговор переходит на темы Вселенной. Якимец что-то упоминает о красоте теории относительности, я резко возражаю: «Эта теория — блеф, ее второй постулат не подтвержден ни одним опытом или наблюдением». На лице Виктора Михайловича более чем изумление. Абориген, только что споро наловивший рыбы и накормивший чудесной (по его мнению) ухой, вдруг говорит такие вещи.
— А доказательство де-Ситтера по движению двойных звезд?
— Существующее отклонение в движении двойных звезд по орбитам от рассчитанного по законам Кеплера очень мало. И оно зависит не только от расстояния до звезды, как принято считать, но и от скорости движения звезды по орбите и пропорционально отношению скорости звезды по орбите к скорости света в квадрате.
Виктор Михайлович задумывается. Тишина. Костер угасает.
— Да, вы правы, действительно отклонение равно этой величине с небольшим коэффициентом.
Теперь наступает моя очередь удивляться. Я ничего не говорил ни о коэффициенте, ни о том, что потратил на этот расчет месяца три, правда, будучи студентом. А здесь за пятнадцать минут, в уме!
Мы обсудили разрешающую способность телескопов и согласились, что величину отклонения современным оборудованием обнаружить невозможно.
По возвращении в институт я попытался продолжить наш разговор, но встретил холодный отказ. И хотя в дальнейшем мы вместе выхлебали не одно ведро ухи, к этой теме больше не возвращались.
По поводу «поиска гипотетических частиц „тахионов“» и им подобным.
Частицы, двигающиеся быстрее света, релятивистами в принципе не могут быть обнаружены.
Известно, что любая скорость не измеряется, а вычисляется после измерения пройденного пути и времени. Для частиц, которые двигаются быстрее света, релятивисты в формуле вычисления скорости измеренное время умножают на лоренцевский коэффициент, поэтому вычисленная скорость частицы у них всегда получается меньше скорости света. (см. раздел 6.1).
Заключительная фраза отзыва: «Правда, нет худа без добра. Брошюру можно рекомендовать в качестве теста на некомпетентность. Если читатель говорит, что в этой брошюре «что-то есть», то физики он не знает», — камень в огород В. А. Коптюга за его настойчивость.
После получения рецензий у нас состоялась еще одна встреча, на которой Коптюг сказал: «Вы правы, но я больше ничего не могу сделать. Пишите, поможем опубликовать, возможно, препринт».