Избыток продукта, иерархия и разделение труда

Несмотря на голод, болезни и войны, на протяжении голоцена количество земледельческих деревень росло, и они продолжали появляться на все новых землях, потому что обычно производили больше продукта, чем им было нужно. Они превращали энергию солнечного света в избыточное богатство. Этим они заметно отличаются от общин охотников-собирателей, которые накапливали знания, но редко считали нужным хранить избыточный продукт, ведь вокруг них всегда были необходимые пища и сырье. Зачем трудиться в поле, спросили современные охотники-собиратели из пустыни Калахари, когда кругом полно съедобных орехов монгонго?[177] Общества охотников-собирателей благодаря постепенному накоплению знания мигрировали в новые места, но не накапливали материальные блага. Земледельцы же были вынуждены сохранять продукцию, причем в больших количествах, потому что собрать урожай и забить скот часто можно было всего за несколько недель, а есть или перерабатывать их приходилось не меньше года. Так что во всех земледельческих общинах дворы, амбары, хлева и поля были полны продукта, готового к потреблению.

С ростом производительности количество избыточного продукта стало превышать годовые потребности тех, кто его создавал. Стало больше людей, пищи, товаров и энергии, все это превратилось в новые формы богатства, и возник вопрос: кто будет им управлять (и пользоваться)? Со временем его мобилизацией занялось немногочисленное, но сильное меньшинство, и часто связанные с грубым принуждением структуры, которые такие люди создавали для этого, позже стали мускулами и сухожилиями аграрных цивилизаций.

Избыток продукта означал избыток людей. Производительность росла, и землю уже не нужно было возделывать всем и каждому, поэтому появились новые социальные роли. Многие стали бродягами или рабами, другие же, отойдя от сельского хозяйства, в результате получили контроль над большей частью избыточного богатства в обществе, потому что сумели занять одну из важных социальных ниш. Они могли стать профессиональными жрецами, гончарами или солдатами, философами или правителями. Специалисты становились в своей области экспертами. Но разделение труда также привело к новым формам зависимости. С возникновением новых социальных ролей человеческие общества, подобно первым многоклеточным, стали более разветвленными, более дифференцированными, в них появилось больше внутренних связей, они стали сложнее. Сформировались новые структуры, своеобразный скелет, мышцы и нервная система общества.

Специалисты в целом сильнее зависели от структур сочленения, чем земледельцы, обычно способные прокормить самих себя. Археологи могут проследить эволюцию разделения труда. Классический пример – керамика в Месопотамии. Первые горшки Междуречья простые и не повторяют друг друга; вероятнее всего, их изготавливали в обычных земледельческих хозяйствах. Но начиная с отметки в 6000 лет назад можно найти специальные мастерские с гончарными кругами. Гончары производили множество стандартизированных чаш, тарелок и кувшинов и продавали их на большой территории. Эти предметы выглядят как изделия профессионалов, которые постоянно занимаются своим делом и вложились в специальное оборудование и долгое обучение. Специализация способствовала развитию новых навыков и техник, она одновременно была мерой и двигателем технологических изменений. Например, гончарам для обжига горшков требовались печи, которые со временем стали эффективнее, начали работать при более высоких температурах и обеспечивать лучшую обработку изделия. Но как раз такие печи и были нужны, чтобы извлекать из руды вкрапления меди, олова и железа, чтобы лить, гнуть и ковать из металла хозяйственные товары, украшения и оружие. Все кузнецы по меди, золоту, серебру и железу пользовались технологиями, которые первыми опробовали профессиональные гончары.

С ростом избыточного продукта профессий становилось больше. 5000 лет назад в южномесопотамском городе Уруке некто составил список из сотни разных специализированных ролей, «Стандартный перечень профессий». Очевидно, это был важный и широко известный документ, потому что подобные списки веками воспроизводили ученики писцов. В нем в порядке иерархии перечислены цари и царедворцы, жрецы, собиратели податей и писцы, мастера по серебру и гончары, и даже артисты, например заклинатели змей. Гончары и заклинатели змей, в отличие от земледельцев, не производили пищу, кожу или пряжу – они кормили и одевали себя и свои семьи, обменивая изделия и услуги на еду и другие товары первой необходимости. Поэтому торговля, рынки и средства учета, например монеты и письменные документы, в жизни сложных обществ были так же необходимы, как артерии и вены в человеческом теле. Они позволяли передавать предметы и потоки энергии, которые те олицетворяли, от человека к человеку и от группы к группе. Даже люди религиозных профессий, которых мы называем жрецами, должны были обменивать свои священные услуги на пищу и необходимые вещи. Везде, где есть храмы, есть также подаяния и дары.

Степень специализации была ограничена производительностью сельского хозяйства и количеством людей, которых мог прокормить каждый земледелец. В большинстве аграрных цивилизаций на одного человека другой профессии нужно было около десяти крестьян. Поэтому большинству приходилось возделывать землю. Даже в первых городах почти все растили урожай у себя во дворе или за городскими стенами. Но если земледельцы составляли б?льшую часть населения и производили основную часть ресурсов, то значение специалистов увеличивалось по мере того, как росло количество взаимосвязей внутри общества. Крестьяне стали покупать безделушки и сельскохозяйственные инструменты и оказались вынуждены иметь дело с торговцами вразнос, сборщиками налогов, помещиками и надзирателями. Различные специалисты перемещали товары и ресурсы между большими и маленькими городами, производили монеты, которые использовались на рынке, металлические плуги и мечи для землепашцев и солдат, вели учет, следили за соблюдением законов, молились богам от имени всех остальных или организовывали других людей и управляли ими. Из профессионалов сформировался каркас аграрных цивилизаций, поэтому в конце концов они оказались организующей силой для остальной части общества и возвысились над ней.

С ростом специализации росло и неравенство. В первых земледельческих общинах преобладало равноправие, даже когда они преодолели максимальную численность более древних групп в 150–200 человек. Неолитический город Чатал-Хююк (в современной Турции) достиг расцвета 8000–9000 лет назад, и жилища, в нем расположенные, мало отличаются друг от друга по размерам, хотя население города могло достигать нескольких тысяч человек. Однако в конце концов мы начинаем видеть богатые меньшинства, причем все чаще. Произвольный пример: близ Варны на Черном море есть могильник, которому 6000 лет, в нем более 200 могил. Многие мертвецы похоронены без ничего или всего с несколькими простыми предметами, но примерно в 10 % могил вещей гораздо больше. В одной из них более 1000 объектов, в основном из золота, есть браслеты, медные топоры и даже фаллокрипт[178][179]. Такая пирамида богатства всем знакома: около 10 % населения составляют элиту, на самом верху находится один человек, а большинство остается на грани выживания. Если археологи находят маленьких детей, похороненных с большой роскошью, то не сомневаются, что встретились не просто с иерархией, а с иерархией, которая сохраняется из поколения в поколение, потому что дети не могут добиться высокого статуса самостоятельно. Это признаки аристократии и кастового деления. Крупные постройки, например дворцы, пирамиды, зиккураты[180] и храмы, тоже говорят о том, что у кого-то было достаточно власти, чтобы организовать труд множества других людей.

Лестница власти стала круче, увеличился разрыв в привилегиях, и понадобились новые социальные механизмы, которые поддерживали бы их. Кто-то должен был следить за порядком на рынках, наказывать карманников и воров, считать налоги и создавать из крестьян, бродяг и рабов бригады, которые строили бы дворцы и поддерживали состояние каналов. Сложным обществам также нужны были профессионалы в сфере религии, чтобы боги продолжали защищать их от болезней и посылать обильные дожди. Если в этих структурах случался сбой, страдали все, поэтому большую часть времени даже те, кто находился в самом низу пирамиды, повиновались повелителям.

Антропологи исследуют возникновение иерархии в современных маленьких обществах, например в Меланезии в западной части Тихого океана. Здесь сильные фигуры, известные ученым как большие люди или вожди, строят свою власть на уважении и лояльной поддержке семьи, союзников и последователей. Но их положение всегда было шатким. Если они не смогут наделять достаточными богатством и привилегиями своих последователей, чтобы сохранять их верность, то, возможно, быстро лишатся власти, владений, а иногда и жизни. Зачем подчиняться кому-то, кто не может вас к этому принудить и от кого вы не получаете никакой выгоды?

В конце концов в более крупных обществах власть предводителей стала значительно мощнее; они управляли сотнями тысяч людей и контролировали настолько громадные потоки богатств, что вместе со своими союзниками были способны купить силу, с помощью которой в случае необходимости можно было подчинить людей своей воле. На самом деле применение силы ради получения труда, продукта или богатства стало обычным делом в аграрных цивилизациях. А то, какими способами крестьян принуждали отдавать ценности и работать, показывает, что их положение было лишь немногим лучше, чем у рабов. Замечательный египетский документ, написанный в конце второго тысячелетия до н. э., дает представление о методах, которые регулярно использовались, чтобы заставить крестьян сдавать избыточные ресурсы[181]. Автор, писец, рассуждает о том, почему писцом быть хорошо. Вспомните тяжкий труд крестьянина, долгие часы, которые он в жару и холод проводит в полях, или присматривая за скотом, или за починкой сельскохозяйственных инструментов и зданий.

[Крестьянину] говорят: «Дай еще». – «У меня нет», – отвечает он. Его жестоко избивают. Связанным бросают в колодец вниз головой. Жену вяжут прямо при нем. Детей заковывают в цепи. Соседи бегут, оставив их.

Конечно, отчасти это карикатура, но есть масса свидетельств того, какие жестокие меры принимались в аграрных цивилизациях, чтобы поддерживать порядок и заставлять б?льшую часть населения трудиться и поставлять ресурсы.

Обычно мы называем структуры власти, способные держать под контролем обширные территории, государствами. Они появились в обществах, которые были достаточно густо населены и богаты, чтобы в них образовались и города, и села, и множество земледельческих деревень, и достаточный избыток рабочей силы, которая могла бы наполнять и оплачивать армии и бюрократические машины.