3. Рассудочное и разумное познание

Природа не понимает шутки, она всегда истинна, всегда серьезна, всегда строга, всегда права, ошибки же и заблуждения принадлежат всегда человеку. Она пренебрегает недоросшими до nee (Unzulangliche) и отдается только доросшему, правдивому и чистому, и раскрывает ему свои тайны.

Рассудок ее не достигает, человек должен быть способен подняться до высшего разума, чтобы прикоснуться к божеству, раскрывающемуся в первичных Феноменах, Физических и мораль- вых, за которыми оно пребывает и которые от него исходят.

Но божество действенно в живом, а не в мертвом; оно в становящемся и превращающемся, а не в ставшем и застывшем. Вот почему разум в своей тендендии к божественному имеет дело только со становящимся, живым, рассудок же — со ставшим, застывшим, которое оп может использовать. (Р. 1829)

* **

Разум имеет дело со становящимся, рассудок — со ставшим; первый не беспокоится о вопросе: к чему? второй не спрашивает: откуда? — Разум радуется развитию; рассудок желает все закрепить, чтобы использовать.

* **

Разум имеет власть только над живым; мир возникший, которым занимается геогнозия, мертв. Поэтому не может существовать геологии: разуму здесь нечего делать.

* **

Когда я вижу разрозненный костяк, я могу собрать и восстановить его, ибо здесь со мной говорит вечный разум через посредство какого — либо аналога, хотя бы это был гигантский ленивец.

* *

*Что уже не возникает больше, то мы и не можем представить себе как возникающее; возникшего мы не понимаем.

Общепризнанный новейший вулканизм — собственно смелая попытка связать настоящий непонятный мир с прошедшим пезнакомым.

* **

Понятие возникновения для нас совершенно закрыто; поэтому, видя, как что — либо возникает, мы представляем себе, что оно уже существовало; вот почему система вложенных друг в друга зародышей кажется нам понятной *).

* **

Мы видим не мало значительных предметов, складываемых из частей; рассматривая произведения архитектуры, мы видим, как части нагромождаются в правильных или неправильных соотношениях; поэтому атомистическое понятие для нас естественно и сподручно; потому то мы пе колеблемся применять его также в органических случаях.

* **

Материал каждый видит перед собою; содержание (Gehalt) находит только тот, кто имеет что приложить к нему, Форма же остается тайной для большинства.

* **

Люди обладают вообще только понятием рядоположпости и совместности, но не чувством внедрения н взаимопроникания; ибо понимаешь только то, что сам в состоянии сделать, и охваты — ваешь только то, что сам можешь произвести. Так как в опыте все является раздроблеоным, то люди думают, что и высочайшее можно сложить из кусков [51]). (д. 1804)

* **

Динамический способ представления: становящееся, действенное, возбуждающее, поступательно — движущееся, производящее. — Атомистический способ представления: ставшее, пассивное, возбудимое, покоящееся, произведенное. (Соч. 1805)

* *

*

Убеждение, что все должно быть в готовом виде и налицо, если посвятить ему должное внимание, совершенно окутало туманом это столетие (XVII); даже цвета нужно было принимать как совершенно готовые в свете, раз им желали приписать какую- нибудь реальность; так этот образ мышления, как самый естественный и удобный, перешел из семнадцатого в восемнадцатый, из восемнадцатого в девятнадцатый век; оп будет и дальше на свой лад оказывать полезное действие и ясно и отчетливо изображать нам существующее, между тем как идеальный образ мышлепия дает пам узреть вечное в преходящем и, мало по малу, возвышает нас до той надлежащей позиции, где соединятся человеческий рассудок и философия. (Статья о Юпгиусе).

* *

Высшая эмпирия относится к природе, как человеческий рассудок — к практической жизни.

* **

Перед первичными Феноменами, если они являются нашим чувствам обнаженными, мы испытываем особого рода жуткое чувство, доходящее до страха. Чувственные люди ищут спасения в изумлении; но быстро появляется деятельный сводник — рассудок, желая на свой лад связать самое благородное с самым- обыденным.

* **

Истинным посредником является искусство. Говорить об искусстве значит желать опосредствовать посредника; и, тем не менее, с этой стороны пришло к нам очень много денного.

* **

Кто пе умеет схватить разницу между Фантастическим и идеальным, между закономерным и гипотстичпым, тот, как естествоиспытатель, находится в скверном положении.

* **

Есть гипотезы, где рассудок и воображение становятся на место идеи.

* **

Не хорошо слишком долго задерживаться в сфере абстрактного. Эзотерическое вредит лишь по стольку, по скольку она пытается стать эзотерическим. Жизнь лучше всего поучается живым.

* **

Великое зло в пауках, да и повсюду, проистекает из того, что люди, не обладающие способностью образовать идеи, осмеливаются теоретизировать, пе понимая, что па это не дает права какое бы то ни было количество знаний. Они приступают» правда, к делу с похвальным человеческим рассудком, но последний имеет свои грапнды и, переступая их, подпадает опасности придти к абсурду. Область и наследие, подвластные человеческому рассудку, это — СФера деятельности. Действуя, он редко ошибется; высшее же мышление, умозаключение и суждение — не его дело.

* **

Понятие — итог, идея — результат опыта; чтобы подвести Этот пгог, нужен рассудок; чтобы охватить этот результат» — нужеп разу»*.

* *

Кто остерегается идей, теряет в конце концов и понятие.

* **

Всякая идея вступает в явление как чуждый гость и, начиная реализоваться, с трудом может быть отличена от Фантазии и Фантазерства.

* **

«Le sens commun est le genie de ПштапНё».

Обыденный рассудок, которому приписывается роль гения человечества, должен быть сначала рассмотрен в своих проявлениях. Исследуя, для чего пользуется им человечество, мы найдем следующее:

Человечество ограничено потребностями. Если последние пе удовлетворены, оно вызывает нетерпение; если опи удовлетворены, оно представляется равнодушным. Настоящий человек движется, стало быть, между обоими состояниями, и свой рассудок, так называемый человеческий рассудок, он будет применять для удовлетворения своих потребностей; когда это сделало, его задача — заполнять собою сферу безразличия. Если он пе выходит из ближайших и необходимейших границ, это ему и удается. Но если потребности повышаются, выступают из круга обыденного, то обыденного рассудка не достаточно, он уже больше пе гепий, человечеству открывается область заблуждения.

В течение долгого времепи занимались критикой разума; я желал бы критики человеческого рассудка. Было бы истинным благодеянием для человеческого рода, если бы обыдеппому рассудку могли убедительно показать, как далеко он может простираться, — а это п будет как раз столько, сколько ему совершеппо достаточно для земной жизни.

* **

В сущности говоря, вся философия есть лишь человеческий рассудок на тумапном (amphigurisch) языке.

Человеческий рассудок, областью которого является собственно практика, заблуждается, лишь отваживаясь пускаться на разрешение более высоких проблем; с другой стороаы, и более высокая теория редко умеет освоиться с кругом, где действует п орудует рассудок.

* **

И как раз тогда, когда отстранепы проблемы, допускающие только динамическое об’яснение, снова появляются в порядке дня механические способы об’яснения.

* **

Все эмпирики стремятся к идее, и не могут открыть ее в многообразии; все теоретики ищут ее в многообразном, и не могут найти ее в нем.

* *

Однако обе сторопы сходятся в жизни, в деле, в искусстве. Это так часто говорилось; но мало кто умеет использовать это.

Анаксагор учит, что все животные обладают активным разумом, но лишены пассивного, который является как бы толмачем рассудка.

* * *

Обыденное созерцапне, правильный взгляд на земные вещи, является наследием общего человеческого рассудка; чистое созерцание внешних и внутренних вещей очень редко.

Первое проявляется в практическом смысле, в непосредственной деятельности; второе — символически, преимущественно посредством Математики, в числах и Формулах, посредством речи, изначально тропической, как поэзия гения, как поговорочная мудрость человеческого рассудка.

* **

Аллегория превращает явление в понятие, понятие в образ, но так, что понятие все еще содержится в образе в определенной и полной Форме, и с помощью этого образа может быть выражено.

Символика превращает явление в идею, идею в образ, н притом так, что идея всегда остается в образе бесконечно действенной и недостижимой и, даже выраженная на всех языках, «сталась бы все — таки невыразимой.

Идея и опыт никогда не встретятся на полпути; соединить их можно лишь искусством и практикой. (П. 1816)

Только в самом высоком и самом обыденном идея и явление сходятся вместе; на всех средних ступенях созерцания и опыта они разделяются. Самое высокое, это — созерцание различного как тожественного; самое обыденное — деяние, активное об’еди- нение разделенного в одно тожество.

Теория и опыт (феномены) противостоят друг другу в постоянном конфликте. Всякое соединение в рефлексии является иллюзией, соединить их может только деятельность.