7. Нептун

7. Нептун

Находится Нептун еще дальше, чем Уран. О нем можно было бы не говорить вообще или ограничиться одним упоминанием, как еще об одной планете «группы Юпитера», если бы не история его открытия, являющаяся прекрасным примером не только научного предвидения, но и… борьбы за приоритет.

Составление таблиц — обычная работа для всех астрономов. Таблицы дают положения планет в любое время, и, пользуясь этими данными, можно не рыскать по небу в поисках интересующего объекта наблюдения. Парижский астроном Алексей Бувар, вычисляя в 1820 году такие таблицы для Юпитера, Сатурна и Урана и затем проверяя их, пришел в страшное изумление. Данные таблиц прекрасно согласовывались с наблюдениями первых двух планет и не соответствовали третьей. В чем дело?

Между тем время шло, а разница между вычисленным и наблюдаемым положением планеты все возрастала. В 1830 году она была 20 угловых секунд, через 10 лет увеличилась до 90 секунд, а в 1846 году равнялась уже 128 секундам.

Это было невыносимо. Расхождение теории с опытом стало астрономической сенсацией дня. Виднейшие астрономы и математики ломали себе головы над ее разрешением. Сам Бессель взялся было за ее решение, но, увы, сраженный внезапной болезнью, скоро перестал «дышать и вычислять», не приведя в исполнение свои планы. И тогда на сцену выступает «отважный баловень судьбы», как назвал французского математика Урбена Жана Жозефа Леверье Гаусс. В 1845 году Араго обратил внимание молодого математика на вопрос о движении Урана, и уже 10 ноября того же года Парижская академия наук получила первый мемуар молодого автора, в котором тот доказывает, что ни одна из известных в то время причин возмущений не достаточна для объяснений отклонений капризной планеты. Во втором мемуаре, в июне 1846 года, Леверье пишет, что только внешнее тело может вызвать наблюдаемые отклонения планеты. А в третьем мемуаре… Впрочем, так пишут французы об истории открытия Нептуна — легко и просто. Обратимся теперь к английским источникам.

В 1841 году молодой, не достигший еще высших ученых степеней студент Сент-Джонской коллегии Кембриджского университета Джон Кауч Адамс заинтересовался проблемой неправильностей в движении Урана. Сдав экзамены, конечно, лучше всех из своего выпуска, он в январе 1845 года засел за вычисления. И 21 октября 1845 года сообщил директору Гринвичской обсерватории Джорджу Бидделу Эри численные значения элементов орбиты и оценку массы неизвестной планеты, мешающей движению Урана. Но… ему не поверили. Во-первых, это был первый случай решения «обратной задачи» — нахождения планеты по тем возмущениям, которые она производила. А трудности ее решения достойны величайшего математического ума, но не вчерашнего студента, выбравшего тему для первой самостоятельной работы. Во-вторых, и это едва ли не главное, рутинная обстановка в Гринвичской обсерватории слишком разительно отличалась от всемерной поддержки Французской академии, которая с нетерпением ждала окончания расчетов Леверье. Короче говоря, работа Адамса легла под сукно.

Таким образом, уверяют англичане, открытие Нептуна случайно не стало заслугой английских ученых. Велика должна была быть досада сдержанных жителей Альбиона для такого заявления.

Но вернемся снова на континент. Франция. 31 августа 1846 года Леверье в своем третьем мемуаре дает расчет орбиты неизвестной планеты и заявляет, что она должна казаться звездочкой восьмой величины с заметным планетным диском. А через три недели, 23 сентября 1846 года, профессор Галле, астроном Берлинской обсерватории, получает письмо от Леверье с просьбой поискать планету с помощью телескопа в указанном месте. В ту же ночь Галле направил рефрактор по заданному адресу и менее чем на градус от этой точки увидел «нечто», не указанное ни на одной карте звездного неба. «Нечто», имеющее вполне заметный планетный диск.

Можно себе представить разочарование англичан! Приоритет открытия уплыл, можно сказать, из-под носа. Согласно английским источникам, обеспокоенный успехами француза Эри в июле 1846 года обратился с письмом к Чаллису — директору Кембриджской обсерватории, советуя поискать все-таки планету, предсказанную Адамсом. Заваленный работой, Чаллис посвятил четыре вечера поискам, а обработку результатов наблюдений отложил на то время, когда будет составлен его атлас 3150 звезд. Он изменил свои планы, когда узнал, что указанная планета, по данным Леверье, открыта в Берлине. Тогда он проверил свои наблюдения и обнаружил, что трижды засекал неизвестную планету, и лишь из-за того, что результаты не были сопоставлены, честь открытия Нептуна по расчетам Леверье осталась за Галле. Англичанам пришлось утешиться открытием первого спутника новой планеты. Однако и на этот раз официальная английская наука не имела к событию никакого отношения. Спутник открыл Вильямс Лассель — пивовар по профессии и астроном лишь по призванию, любитель.

Вот и вся история этой пока малоинтересной для торопящегося человека предпоследней планеты, получившей имя бога морей — Нептуна.