Змеи и змеиный корень

Любовь иногда может быть смертельно опасной. Спросите об этом у Клеопатры. Конечно, вы не сможете это сделать, если вы не из людей, подобных физикам Джону Эдварду или Джеймсу ван Праагу, которые утверждают, что могут общаться с умершими. Знаменитая египетская царица покончила с собой в 30 году до н. э., узнав о гибели своего великого возлюбленного, римского полководца Марка Антония. После убийства Юлия Цезаря, с которым у Клеопатры была долгая связь, и от которого она родила Цезариона, она полюбила Антония, с которым объединилась против наследника Цезаря Октавиана. Судьба Рима должна была решиться в битве, в которой войска Клеопатры выступили в союзе с армией Антония. Октавиан победил, и Антоний, узнав, что Клеопатра была так сильно расстроена поражением, что покончила с собой, решил последовать ее примеру. Однако слухи о смерти царицы оказались ложными.

Узнав об этом, Клеопатра решила свести счеты с жизнью, но сделать это самым безболезненным способом. Говорят, что она испытала несколько ядов на приговоренных к смерти преступниках, и пришла к выводу, что укус египетской кобры причиняет быструю смерть без мучительных спазмов и боли. Это было тем более уместно, что змея в Египте являлась символом царского величия и божественной власти. Египетская кобра, называемая в просторечии асписовой гадюкой (аспидом), в изобилии водилась в дельте Нила.

Царица велела служанке принести змею в свои покои в корзинке с фигами, и, как гласит легенда, приложила змею к груди, в которую и была укушена. Если это на самом деле так, то смерть Клеопатры отнюдь не была безболезненной. Укус кобры вызывает огромный отек и сильнейшую боль из-за сильного растяжения кожи. В яде кобры содержится, по меньшей мере, три различных токсина; все три являются белками, которые либо разрушают клетки, либо нарушают передачу импульсов между нервными клетками. В наше время против яда кобры существует противоядие – сыворотки лошадей и овец, которых иммунизируют небольшими дозами змеиного яда, а затем используют сыворотку с антителами для лечения укусов кобры у людей.

Говорят, что единственное животное, нечувствительное к яду кобры – это мангуст. Этот похожий на хорька зверек, как утверждает молва, перед тем, как схватиться с коброй, грызет растение Rauwolfia serpentina, известное в Индии под названием «змеиный корень». Есть легенда, согласно которой это растение когда-то применяли в Индии как противоядие от укусов кобр, так как видели, что им питается мангуст. К сожалению, эта легенда не имеет под собой никаких оснований. Мангусты, на самом деле, страдают от укусов кобр, но не часто, так как зубы кобры часто не могут причинить мангусту вреда благодаря его густой и жесткой шерсти. Кроме того, мангуст юркий и ловкий зверь, и очень умело нападает на змею, успевая избегать ее укусов. Люди не могут так успешно увертываться от зубов кобры. Ежегодно в Индии от укусов кобры умирают от 35 до 50 тысяч человек.

Народные легенды и фольклорные рассказы часто побуждают ученых проверять, нет ли в этих легендах и рассказах зерна истины, и иногда это зерно, действительно, находится. Этаноловый экстракт раувольфии действительно нейтрализует яд кобры (при эксперименте в пробирке), но нет никаких данных за то, что употребление растения внутрь помогает при укусах. Тем не менее, употребление раувольфии внутрь изменяет ментальный статус, то есть душевное состояние. В Индии раувольфию традиционно связывали с мистиками и мудрецами, включая великого духовного вождя Махатму Ганди. Рассказывают, что эти духовные вожди жевали корень раувольфии, и это позволяло им достичь полного духовного воспарения над действительностью во время медитации. В санскрите это растение называют чандрика, то есть «растение лунного света», так как считается, что оно помогает от лунатизма – душевного расстройства, связанного со сменой лунных фаз. В данном случае, в фольклоре действительно что-то есть.

Растения содержат многочисленные соединения, обладающие потенциальной биологической активностью, и змеиный корень – не исключение. В нем было обнаружено пятьдесят биологически активных соединений, но наиболее интересным оказался резерпин, впервые выделенный в 1952 году. Это вещество нашло свой путь в медицинскую практику благодаря усилиям и работе доктора Натана Клайна (1916-1983), выпускника медицинского факультета Нью-йоркского университета. Клайн – единственный человек, дважды удостоенный премии Альберта Ласкера за исследования в области клинической медицины, премии, которую иногда называют американской Нобелевской премией. В 1952 году Клайн возглавлял исследовательский отдел Роклендского государственного госпиталя в Нью-Йорке (позже он был переименован в Роклендский Психиатрический Центр), когда численность пациентов государственных госпиталей приблизилась к полумиллионной отметке. Традиционные методы лечения уже представлялись неадекватными для лечения растущего числа психиатрических больных.

Клайн и его коллеги предприняли необычный шаг. Они начали изучать резерпин, который в то время уже применяли в США для лечения артериальной гипертонии. Клайн был заинтригован рассказами о том, что в Индии много веков раувольфию используют для успокоения. Испытания, проведенные с участием находившихся в госпитале больных, показали, что состояние улучшилось у 70 процентов больных шизофренией, которым был назначен резерпин. Этот результат принес доктору Клайну первую премию Ласкера.

Резерпин занимает в медицине прочное место «оригинального транквилизатора», и одно время он был единственным лекарством, которое использовали в качестве транквилизатора у психиатрических больных с серьезными нарушениями. Однако прием резерпина сопровождается некоторыми нежелательными побочными эффектами, такими, как отеки и нарушение психического состояния в виде ночных кошмаров и подавленного настроения, которые порой доводят больных до суицидальных мыслей. В наше время резерпин заменен другими, лучшими средствами.

Воодушевленный успехом нового транквилизатора Клайн сосредоточился на исследовании лекарств, перспективных в плане лечения психических расстройств. В 1964 году он во второй раз был удостоен премии Ласкера за изучение и внедрение в клиническую практику ипрониазида, ингибитора моноаминоксидазы, используемого в лечении тяжелой депрессии. Успешное применение лекарств в лечении двух основных категорий душевных болезней позволило выписать из стационаров тысячи больных, вновь обретших способность жить в обществе. Работы Клайна были признаны важным вкладом в открытие новой эры в психиатрии, эры психофармакологии. А ведь все началось с фольклорных рассказов о змеином корне, мангустах и кобрах.