Ленивая картошка
Белые цветы на картофельном поле уже отцвели, и среди тёмнозелёной листвы появились гладкие, блестящие ягодки — семена. А глубоко внизу, в мягкой, тёплой земле, вокруг старой, сморщенной Картошки-мамы толпились её молодые дочки. У них были такие розовые щёки, что их называли «Северными Розами».
Не теснитесь так, — сказала Картошка-мама, — вы испортите себе кожу!
— А что делать? — проворчала самая младшая Картофелинка. — Нас слишком много для одной ямки — целых тридцать штук!
— Очень хорошо, что много! — гордо ответила Картошка-мама. — Значит, я недаром старалась. И вы все будете работать так же.
— Ну уж нет! — тихонько прошептала Картофелинка.
— Почему ты так говоришь? — укоризненно заметила её сестричка. — Ведь ты знаешь, что мы должны расти, когда нас посадят!
— Да ты посмотри на нашу маму! — сердито возразила Картофелинка. — Я совсем не хочу стать такой же сморщенной и некрасивой!
— Не говори глупостей! — прикрикнула Картошка-мама. — Картошка должна быть вкусной, когда её варят, и приносить много детей, если её сажают. Ей незачем думать о красоте. А так как ты из хорошей семьи, тебя, наверное, посадят, чтобы ты дала большой урожай.
— И когда это будет? — спросила Картофелинка.
— Через девять месяцев.
— Ой, как скоро! Я даже не успею отдохнуть!
— Успеешь. В погребе очень хорошо. Там темно и тихо, картошки ничего не делают, только дремлют или тихонько разговаривают.
«Это мне нравится, — подумала Картофелинка. — Поскорее бы попасть в погреб!»
До конца лета было ещё далеко, а «Северные Розы» уже созрели, потому что это был очень ранний сорт. Они сильно выросли, и в ямке уже совсем нельзя было шевельнуться — так там стало тесно!
— Безобразие! — ворчала Картофелинка. — Хорошо, что я уже скоро перееду в погреб!
Однажды утром на поле пришёл Агроном. Он взял лопату и — раз! — выдернул из земли все тридцать картошек. Ох, как светло было наверху! Солнце так и сияло! Картофелинка даже зажмурила свои маленькие глазки!
— Очень хороший сорт! Вот на нём и попробуем! — сказал Агроном. Он сложил картошки в корзинку и куда-то понёс.
— Поехали на новую квартиру! Будем отдыхать в погребе! — радовалась Картофелинка. Но Агроном поставил корзинку в большом светлом сарае, а сам ушёл.
— Что-то это совсем не похоже на погреб, — сказала Картофелинка.
— А э-это во-овсе и не по-погреб, — ответил кто-то. Рядом с корзинкой стоял большой чан, наполненный какой-то жидкостью.
— Ты кто? — спросила Картофелинка.
— Я — Тио-тио-мо-мочевина! Тиомо-мочевина! — заикался чан.
— Неужели ты не можешь не заикаться? — рассердилась Картофелинка.
— Не-не мо-мо-гу! — говорила Тиомочевина. — Мо-мои криста-тал-лы то-только что растворили, и мне хо-холодно!
«А ну её, — подумала Картофелинка, — лучше посплю!»
И она заснула. А на другое утро в сарай привезли ещё много картошки, и девушки стали складывать её в большие решетчатые ящики.
— Смотрите, чтобы в каждом было не больше, чем сто килограммов! — сказал Агроном. Картофелинка тоже попала в ящик.
— Послушай, — обратилась она к чану, — ты ещё заикаешься?
— Нет, я уже согрелась! — весело ответила Тиомочевина.
— А что ты теперь будешь делать? Поедешь с нами в погреб?
— Никто не поедет ни в какой погреб! — загадочно сказала Тиомочевина.
Картофелинка очень удивилась, но больше ничего не успела спросить, потому что её ящик схватили, окунули в чан с раствором Тиомочевины и опять поставили на место.
«Брр! Холодновато! — подумала Картофелинка. — Но, конечно, перед отъездом нужно было принять ванну!»
И вдруг у неё зачесалась кожа. Картофелинка знала, что чесаться неприлично, и поэтому терпела, но кожа чесалась всё сильнее, а из всех глазков выглянули маленькие белые росточки.
— Я заболела! — испуганно закричала Картофелинка. — Ванна была слишком холодной! Позовите скорее доктора!
— Ты не заболела, а проросла! — ответила Тиомочевина. — Это я сделала!
— Зачем?
— А затем, что тебя посадят обратно в землю, и ты успеешь дать второй урожай в этом году!
И действительно, Картофелинку скоро посадили. Она не могла удержаться и начала расти, хотя ей совсем этого не хотелось. К осени у Картофелинки родилось не тридцать, а целых тридцать пять дочек. А сама она стала такой же старой и сморщенной, какой была когда-то её мама. Но зато теперь она поумнела.
— Не всякая картошка может дать два урожая в один год! — говорила Картофелинка дочкам. — Это только наша семья такая способная!
А про Тиомочевину она совсем забыла….
