ЖИЗНЬ КОМПАНИЙ

В принципе мировая торговля не нуждается в наличии фирм и компаний. В римской Британии можно было купить изделия и китайского шелка, в свою очередь, Рим экспортировал товары в Юго-Восточную Азию, что доказывают римские монеты, найденные во Вьетнаме. В знаменитом японском храме Тодайдзи, построенном в 752 году, имеются византийские стекла. Весьма внушительные по размаху торговые операции и постоянные связи в Древнем мире обычно устанавливались и поддерживались индивидуальными ремесленниками, продававшими свои изделия купцам, которые развозили товары по всему свету в погоне за прибылью.

Так для чего же нужны фирмы? Возможно, их возникновение следует отнести к Средневековью, когда ремесленники и мастера осознали необходимость и полезность совместного ведения дел и создали цеховые гильдии, защищавшие своих членов от чрезмерной эксплуатации, поддерживавшие некоторые стандарты производства и занимавшиеся оптовыми поставками в сотрудничестве с другими гильдиями. Промышленная революция выявила важные преимущества коллективных действий, прежде всего огромную эффективность и экономию труда, возникающую при механизации производства. Разумеется, преимущества имели избирательный характер, т.е. индустриализация была гораздо выгоднее для капиталистов, чем для обычных рабочих, однако даже с учетом сказанного работники более крупных фирм и производств всегда могли рассчитывать на более высокую зарплату и другие преимущества. Кроме этого, традиционные ремесленники при промышленной революции фактически были обречены на вымирание из-за усиления конкуренции, понижения цен и т.п.

Легко понять, что увеличение масштабов производства создает преимущества сразу по нескольким параметрам. Большие фирмы способны закупать более дорогое и производительное оборудование, чем индивидуальные предприниматели. Важнейшим фактором выступает объединение рабочей силы в единое целое и вытекающая из этого возможность распределения производственных операций среди специализированных рабочих. Еще Адам Смит подчеркивал, что «разделение труда приводит к повышению эффективности практически во всех видах деятельности»³. Существенным обстоятельством является и то, что большие фирмы способны заключать и выполнять значительно более крупные контракты, снижая тем самым издержки.

Возникший в эпоху промышленной революции принудительный характер рынка рабочей силы несколько смягчился лишь во второй половине XX века, когда рабочим удалось добиться от капиталистов уступок, позволяющих обеспечивать приемлемый жизненный уровень. Многие, и прежде всего большие компании, стали уделять внимание условиям существования своих рабочих, вводя в трудовые соглашения пункты по охране труда и здоровья, страхованию, организации досуга и т. п., а позднее и пенсионному обеспечению.

Именно эти изменения, более чем все остальное, «отменили» неизбежность социальной революции, которую предсказывал Карл Маркс, опиравшийся одновременно на изученную им картину нещадной эксплуатации рабочих в XIX веке и на предложенные еще Смитом принципы функционирования свободного рынка, заставлявшие нанимателей (если их нужно было заставлять это делать!) платить наемным рабочим лишь минимальную зарплату, необходимую для их выживания. Такой подход не являлся всеобщим, и в Японии, например, отношения между хозяином и его наемными работниками вовсе не сводятся лишь к оплате труда, а являют собой сочетание постоянной преданности с одной стороны и обязательства пожизненного покровительства — с другой. Но как ни относись к капиталистическому методу хозяйствования, следует все же признать, что большинство людей предпочитают работать в коллективе, а не в одиночку[102].

Традиционные теории фирм избегают рассмотрения вопросов о сложных взаимоотношениях руководящих менеджеров со своими служащими. Большинство теоретиков предпочитают сводить эти отношения просто к взаимодействию рационально мыслящих «агентов», поведение которых определяется некоторыми уставными правилами.

Фирмы, говорят они, существуют для максимизации прибыли. Их целью является достижение максимальной разницы между продажной ценой товара и стоимостью его производства. Стандартные расчеты по объемам спроса и предложения позволяют фирмам определять оптимальный уровень производства, обеспечивающий максимум прибыли при минимуме расходов, превышение которого экономически нецелесообразно[103].

Все сказанное, к сожалению, справедливо лишь для небольших сроков времени. В длительной же перспективе, как предсказывает теория, при совершенно свободной торговле ни один из производителей не может получить никакой прибыли. Другими словами, теоретически капиталистическая система оказывается негодной для самих капиталистов!

Причину этой парадоксальной ситуации указал еще Адам Смит. В условиях свободной конкуренции, когда любая фирма может свободно производить и продавать любой товар, у производителей всегда возникает соблазн вытеснить конкурентов за счет некоторого снижения своих цен, т. е. за счет снижения прибыльности. Такой процесс быстро приводит к установлению критически низкой цены, практически равной себестоимости производства. Еще более снижать цену в этой ситуации невозможно, но также нельзя и повышать ее, так как никто не будет покупать товар по более высокой цене.

Сказанное возвращает нас к основной проблеме, которую пытались решить экономисты XIX века, — откуда и как в такой системе возникает прибыль? Этот вопрос уже рассматривался в гл. 8, где отмечалось, что Карл Маркс построил свою теорию на понятии прибавочной стоимости, т.е. присваиваемой капиталистами стоимости части рабочего времени. По мнению Маркса, именно это является основным механизмом эксплуатации рабочего класса и возникновения прибыли. Наблюдая, как в наши дни безработица прекрасно уживается с переработкой (превышением установленной законом длительности рабочего дня), можно прийти к выводу, что Маркс угадал нечто важное в механизме капиталистической системы. Однако нельзя не заметить, что реальная жизнь значительно отличается от теоретических построений, и поэтому очень многие фирмы получают прибыль от операций, весьма далеких от принципов производства и торговли в условиях свободной конкуренции. Например, в наши дни реклама буквально искажает действительность, заставляя потребителя покупать вовсе не дешевые, качественные и полезные товары, а нечто, возможно, совсем не нужное, но «роскошное» или «престижное»! Люди готовы платить огромные наценки за «раскрученный бренд».

Но это еще не все. Важнейшее для теории положение о свободной конкуренции основано на весьма шатком предположении о полной независимости фирм. Но в реальной жизни все участники рынка взаимозависимы, и каждый производитель может эффективно влиять на остальных, например, временно изменяя цены на товары. Экономисты-теоретики прекрасно знают об этих весьма важных для практики механизмах работы рынка, но просто-напросто не умеют описывать и учитывать их в своих моделях.

Общепринятая, излагаемая в учебниках так называемая неоклассическая теория фирм хорошо описывает лишь две предельные ситуации. В первом случае речь идет о рынке с совершенно свободной конкуренцией, предоставляющем любой фирме возможность торговать любыми товарами при фиксированных и прозрачных правилах игры. При этом предполагается также, что соотношения между стоимостью производства, продажной ценой и количеством товара неизменны, обусловлены усредненными характеристиками аналогичных фирм, представленных на данном рынке. Все, что компания может сделать при этих заданных условиях, это «крутиться» в поисках прибыли.

Столь же ясной представляется и вторая предельная ситуация, когда какая-нибудь из фирм «подминает» весь рынок, занимая на нем монопольное положение. В этом случае по определению любыми взаимодействиями между фирмами-участниками можно пренебречь. Понятно, что на практике монополизация рынка представляет собой совершенно особую ситуацию, требующую для регулирования специального государственного законодательства. В противном случае фирма-монополист может бесконечно повышать цену на производимые ею товары.

Истинное положение вещей сводится к тому, что рынок со свободной конкуренцией большого числа примерно одинаковых по размеру фирм, производящих один и тот же товар, практически никогда не реализуется на практике. Реальный рынок обычно состоит из большого числа разнокалиберных фирм, каждая из которых выпускает собственный набор товаров, и эти ассортименты перекрываются лишь частично, поэтому, в частности, общепринятая теория плохо описывает рыночные отношения между фирмами. Одним из вариантов развития такой теории может стать описание промежуточной ситуации, а именно так называемой олигополии, когда на рынке господствует небольшая группа независимых крупных компаний. Такое положение является довольно распространенным, в результате чего, например, в Великобритании пять сетей супермаркетов в настоящее время контролируют три четверти объема рынка продуктов питания, то же относится и к общенациональным газетам, которые можно пересчитать по пальцам.

Разумеется, при олигополии основным фактором ценообразования и прибыльности выступает взаимодействие между компаниями. При этом конкурентная борьба, включая прежде всего сбивание цен, продолжается как и на обычном рынке, однако наличие всего нескольких крупных фирм- игроков делает обратные связи между ними значительно более сильными. Это приводит к неустойчивости и резким изменениям, являющимся, как известно из физики, характерным признаком сильных взаимодействий. Например, цены на какие-то товары могут очень долго оставаться неизменными, после чего между фирмами разгорается жестокая война, в результате чего эти цены вдруг начинают падать с немыслимой скоростью. Такие события, действительно означающие торговые войны между очень крупными компаниями, неоднократно наблюдались и наблюдаются в Новейшее время на рынках торговли персональными компьютерами, авиалайнерами и средствами массовой информации. Все это идет во благо потребителю, который платит меньше за тот же товар. Но в длительной перспективе эти войны могут уничтожить каких-то участников рынка, уменьшая возможность выбора и продвигая рынок к монополизации. В качестве наглядного примера последнего времени можно упомянуть возможность полного захвата рынка СМИ в Великобритании гигантской корпорацией «News International», возглавляемой газетным магнатом Рупертом Мэрдоком.

Экономисты пытаются учесть взаимодействие между олигархическими фирмами в своих моделях различными путями. Наиболее простое решение состоит в том, чтобы признать возможность изменения из-за конкуренции кривой спроса, отражающей соотношение между ценой и количеством производимых товаров. Например, на практике от конкурента следует всегда ожидать снижения цен, а не их повышения. Но это лишь несколько модифицирует исходную характеристику модели — соотношение между ценой и количеством товара. В сущности, это попытка сведения модели взаимодействующего рынка к модели рынка, где поведение участников определяется внешними воздействиями.

Олигополия вовсе не обязательно подразумевает конкуренцию. Очевидно, что долговременные интересы участников заключаются лишь в установлении довольно высоких цен, которые потребитель будет вынужден платить из-за отсутствия настоящей конкуренции и связанного с ней выбора. Поэтому реально на рынке возникают картели (соглашения между фирмами), которые фактически представляют собой некую форму монополизации рынка. Многие страны неоднократно пытались законодательно запретить образование картелей, но это чаще всего оказывалось малоэффективным, так как крупные производители всегда найдут способ договориться и обогатиться за счет потребителя. Джордж Монбио пишет по этому поводу: «Можно не сомневаться, что многие крупные сети [супермаркетов] фактически являются монополистами и могут свободно диктовать цены на локальном или региональном уровне. Например, фирмы «Теско» и «Сейнсбари» [две крупнейшие сети супермаркетов] сейчас разделили между собой 57 % рынка продуктов питания в Лондоне и южной части Англии»⁴.

Члены картеля договариваются о правилах совместной игры, в частности, о поддержании оговоренных цен, что позволяет им постепенно захватывать все новые секторы рынка. Мы вернемся к этой теме в гл. 17, где с использованием математического аппарата теории игр проводится сравнение такого кооперативного поведения с попытками добиться успеха при игре в одиночку. Такие математические методы обычно используются в моделях, описывающих поведение олигополий с учетом тайных договоренностей.

Однако ни один из традиционных подходов не позволяет нам понять истинную структуру рынка, т.е. реальное распределение фирм по их размерам. Все описанные ситуации (идеальная свободная конкуренция, монополии или олигополии) представляют собой лишь исключения, крайние формы организации рынка. На реальном рынке всегда присутствуют фирмы самых разных размеров. Небольшие фирмы могут оказывать воздействие на поведение олигополий, в то время как крупные фирмы стремятся подавить конкуренцию со стороны мелких.

Кроме того, нельзя забывать, что общепринятая теория почти не позволяет оценивать мотивацию поведения руководства крупных фирм. Совершенно определенно можно утверждать, что многие фирмы вовсе не стремятся только к максимальному увеличению своей прибыльности. Каждая из них может преследовать и собственные скрытые цели, вовлекаясь в множество разнообразных ситуаций с конфликтами интересов. Даже самый закоренелый циник не рискнет утверждать, что все фирмы ставят прибыль превыше всего. И не забывайте, что все сказанное относится не только к гигантским транснациональным корпорациям, но и к соперничеству нескольких мелких магазинчиков с двумя-тремя служащими в провинциальном городке. Как-то компания, где мне привелось работать, ввела бесплатные обеды для служащих. Никто этого не требовал, более того, это уменьшило размер прибыли компании. Тогда зачем? Целью мероприятия было повышение морального единства и сплоченности коллектива.

Многие компании стремятся максимизировать не прибыль, а общий оборот, полагая, что расширение принадлежащего им сектора рынка в долгосрочной перспективе важнее сиюминутной прибыли. Другие ставят своей целью рост численной рабочей силы (рабочих мест). Третьи стремятся быстрее удовлетворить ожидания своих акционеров и т. д. В отдельных случаях мы сталкиваемся и с более сложной целью, которую можно назвать чувством удовлетворенности, когда руководство фирмы хочет, например, создать удовлетворительное (не обязательно оптимальное) производство, соответствующее целому набору критериев (об этом рассказывается в гл. 9).

Учитывая разнообразие целей и стратегий, читатель может посчитать, что рост фирм вообще не имеет общей закономерности, однако следует еще раз вспомнить о разнице между индивидуальным поведением и статистикой большого числа событий. Тот факт, что отдельные люди поступают по-разному и стремятся к разным целям, вовсе не означает, что их коллективное поведение нельзя описать общей картиной. Несмотря на индивидуальные различия и противоречия, фирмы в целом, конечно, тоже проявляют характерные особенности коллективного поведения и развития.